Его поставили к стенке. Он смотрел большими глазами на снежные поля, на серое зимнее небо, родное село. Всё окружающее стало по-особенному дорогим и близким. Вот здесь он учился, здесь цвела его юность. Юра ещё очень мало пожил. У него всё было впереди.
Но вот грянула война. Фашисты пришли, чтобы отнять у таких, как Юра, счастливое настоящее и цветущее будущее. Тогда Юра взял винтовку и пошёл в партизаны. Он не мог поступить иначе, потому что в его груди билось горячее русское сердце, потому что он – верный сын Родины.
В летний зной Юра ходил в опасные разведки. Тёмной ночью Юра пускал под откос поезда. В жаркой атаке на станциях Плотовец, Судома юноша первым врывался в дома и бросал гранаты.
И вот Юру поставили к стенке.
– Развяжите руки. Я хочу помолиться, – сказал Юра.
Офицер обрадовался. Наконец-то русское упорство сломлено. Он приблизился и... получил страшный удар кулаком в лицо.
Юра выполнил свое обещание, которое он давал при получении медали «За отвагу». Он говорил тогда: «Я обещаю до последней капли крови бороться за мою партию, за мою Советскую власть, за мою Родину». Юра погиб с гордо поднятой головой, буквально до самой смерти дрался с врагом.
Корреспонденция из партизанской газеты «Коммуна»,
заметка о партизане-разведчике Юре Иванове,
2 марта 1942 г.
Седой рассвет укрылся в облаках,
А ветер был растерянным и грубым,
И холодил истерзанные губы,
И замирал снежинкой на щеках.
Вчерашний школьник, ныне партизан,
Ты испытал, как горек яд предательств.
Заложник чрезвычайных обстоятельств,
Ты выдержал допрос – экзамен сдан.
Скрипит тропинка снежной чешуёй,
Прикладом в спину давит неизбежность,
А на душе – волнительная нежность
К клочку земли, что был всю жизнь с тобой.
Вот палисадник, что чинил не раз,
Окошки школы, ставшие родными,
Соседский двор с солдатами чужими,
Застывшими шеренгой напоказ.
Ты испытал, как зол фашистский плен,
Изведал ад в гестаповской неволе,
Узнал в лицо, как страшен демон боли,
Истерзан был, но не склонил колен.
Ты обещал не пощадить себя,
Сражаясь до последней капли крови.
Взгляни в лицо врагу, что хмурит брови,
Он не сумел за ночь сломить тебя.
Совсем один и стоя у стены,
Ты прогоришь отчаянным пожаром –
Ответишь неожиданным ударом,
На приговор фашистской стороны.
Ты не успел изведать вкус любви
И не дарил букет цветов любимой,
Но в грозный час с неукротимой силой
Зажёг огонь любви в своей крови.
Твоя любовь – взгляд материнских глаз,
Её лицо в толпе односельчанок,
И весь неприхотливый полустанок,
Привычный, как прочитанный рассказ.
Пускай они запомнят этот миг –
Миг торжества под музыку прощанья,
Когда слова присяги-обещанья
Ты донесёшь в их души напрямик.
Последний взгляд на серую шинель,
Что в это утро затянула небо.
Вот-вот твоя струна порвётся слепо,
И не услышишь, как звенит апрель.
Последний бой – он всем другим пример,
В бессмертье приоткрытая дорога.
– Мы на Руси о смерти просим Бога.
…Так развяжи мне руки, офицер.
(02 декабря 2015 года)
© Copyright: Девять Струн, 2015
Свидетельство о публикации №115120208713