Франсис Жамм
***
«Il y a par l; un vieux ch;teau triste et gris…»
«Там есть старый замок, грустный и серый…»
Там старый замок есть, печальный, серый, мрачный,
Он сердца моего таинственный двойник.
Идет тяжелый дождь, и мак под этим плачем,
Цветущий во дворе, намок весь и поник.
В том доме старики у низкого камина,
Все сгорбились вокруг, чтоб чувствовать тепло,
И видят в смене дней лишь блеклую картину,
И помнят только то, что было и прошло.
Но ширмы иногда встряхнув от едкой пыли,
Зажгут в салоне свет, весельем скрасят год.
Приедут Персивали, и с ними Демонвили
Из города, машины оставив у ворот.
И дети убегут играть из дома в прятки,
И гнезда разорять. А в залах будут ждать
Портреты на стене, ракушки в беспорядке
На полке у камина, где холодно опять.
А в это время их родители толкуют
О внуке, чей портрет над мрачностью стола:
От тифа умер он, судьбу измерив злую,
Был в колледже. Учился. Как форма ему шла!
И мать была жива, и тоже вспоминала
О сыне дорогом, что умер быстро так,
А листья колыхались, цветы как-будто знали,
Что где-то воздух есть, и подавали знак.
О бедное дитя – та мать все говорила, –
Как он любил меня, в свои шестнадцать лет,
Как не хотел, чтоб я болела и грустила.
В нем столько доброты! Он умер, его нет.
Теперь и мать мертва. Все грустно в мокром мраке.
Так грустно, словно в сердце моем дожди идут,
И мокры те ворота, где розовые маки
Под влагой дождевою, намокшие, гниют.