Как знать пропойце, что несла
Его неведомая сила,
Что тенью чёрного крыла
Забвеньем смертных оносила?
Родился игом угнетённый
И брёл себе на поводу
По стороне сермяжной, тёмной,
Меняя горе на беду.
Ему ль, рабу по жизни, вЕдом
Резон загадок бытия,
Бредущему постылым следом,
Обиду в сердце затая?
Ему ль, чьи дни и вечера
Не знали радости забвенья,
БряцАть веригами сомненья,
Глушить потуги недобра?
Надежда, рухнув с пьедестала,
Легла остывшею золой.
Мгла неосознанная стала
Вполне осознанною мглой.
Те цепи, что не тяготили,
Воспринимаясь как судьба,
Раба слепого обратили
В прозревшего, увы, раба.
Глухие траурные звуки,
Кладбищенский кандальный звон...
Всей кожей сердца понял он,
Что навсегда закабалён...
По из груди прорвался стон
До се неведанной им муки:
«НЕ-СНОС-НО-О!» -
скорбное несётся -
Убейте, братцы! НЕ МО-ГУ-У!
Мне жить таперича не хоц-ца!»
Не возжелаю и врагу.