Утро в тихом дворе
стало суетным слишком,
люд в оранжевых куртках,
голосящая бензопила,
трактор, с настом борец,
самосвал, автовышка,
а на ней каракуртом
распластавшийся понтий пилат.
Он выносит вердикт
о судьбе каждой ветки –
этой – жизнь, этой – смерть,
и несётся ему исполать,
он расправу вершит
отсечением метким,
оставляя лишь треть
от летевшего в небо ствола.
И культи тополей,
как печальные мимы,
смотрят в окна квартир,
словно просят защиты людской,
но, жалей - не жалей,
до зелёного грима
истуканами в мир
им глядеть с неизбывной тоской.