Утопила принцесса своё ожерелье. Утрата -
грандиозна. Дворцовые окна глядели с тоскою.
И король попросил одного молодого пирата
отыскать жемчуга, погрузившись на дно морское.
Тот нырнул со скалы: прокричав, что вернется вскоре,
сиганул в бездну волн на глазах изумленной столицы.
А принцесса ждала и тревожно глядела в море
Из высоких окон девичьей своей светлицы.
День клонился к закату, уже разъезжались гости,
все решили, что в бездне смерть смельчака настигла,
да вздыхали украдкой:
"Теперь разве только кости,
волны вынесут нам..."
А принцесса ломала иглы,
вышивая крестом, и сидела очей не смыкая,
и глядела на море, не видя, не зная покоя.
«Вот упрямая девка! В кого уродилась такая?»
Нянька дверь затворила, устало махнув рукою.
Миновало три дня, все забыли уж о герое,
во дворце потекли совершенно другие заботы.
Но принцесса не ела. Ни первое, ни второе.
Не садилась совсем ни за чтение, ни за ноты.
Но на утро четвертого дня, в час безмолвный ранний
(солнце только всходило за скалами, как корона),
возвратился пират, как ни в чем не бывало, не ранен...
С белозубой улыбкой он бросил к подножью трона
жемчуга…
И вскричал восхищённый король:
«Плыви
на все стороны света, а, хочешь, проси награды!»
Но промолвил пират загадочно:
«Кроме любви
мне на земле, король, ничего не надо.
Я сокровища видел. Ни камушка не возьму.
Тем, кто жаден до мёда, однажды становится кисло.
И одна лишь любовь смысл придаёт всему,
и она же, любовь, порой всё лишает смысла.»
"Да как смеешь ты мне намекать? Не отдам я дочь!"
Королевские щёки сияли пунцом от гнева.
"Вон пошёл, нечестивец, разбойник, сейчас же прочь,
то ж не девка тебе, а будущая королева,
самый лучший из лучших её поведет к венцу,
принцы знатные бьются за руку её и сердце!
Я б казнил, проходимец, тебя, как пристало отцу,
только нынче я милостив: стража пусть всыплет перца."
Смельчака увели - тут пора завершать мой стих -
а принцесса засела в башне, скромнее мышки.
Только принцев гнала, ведь ни у кого из них,
нет улыбки такой, как у того мальчишки…
Превратила она светлицу свою в тюрьму,
даже с нянькой своей не обмолвливалась ни словом,
самоцветы кидала в море, по одному,-
пусть рыбацкие жены радуются уловам.
Ах, бедняжка! Храм сердца её был дотла сожжен...
И не радовал глаз ни один самоцвет прекрасный;
и с приданым в полцарства она бы была согласна,
быть на месте любой из счастливых рыбацких жен.
Все они улыбались, к мужьям все бросались сразу,
прямо в фартуках с кухонь выскакивали из хижин,
ведь любой рыбак, что ветрами и солнцем выжжен,
несказанно рад в рыбьем брюхе найти алмазы!
Так три года прошло. Вдруг как гром - в государстве горе;
во дворце все молчат, но бледны и печальны лица;
Молодая принцесса бросилась в синее море
из высоких окон девичьей своей светлицы…
И ничто уж теперь не в силах развеять тьму
над дворцом, будто мрачная туча над ним повисла...
Ведь одна лишь любовь смысл придаёт всему,
и она же, любовь, порой всё лишает смысла.