Послевоенная быль-сказка

"Хоть им нет двадцати пяти, но им столько пришлось пройти"

Как-то вот на лавочке у речки,
Где стоит ржавеющий баркас.
По весне дедуля сползший с печки,
О былом поведал без прикрас.

-Было это в середине века,
Может быть пораньше, на чуток.
Четвертак минуло человеку,
Или может боле, на годок.

Прошагал тогда я, матерь Божья,
Пол-Европы, вдоль и поперёк.
Был красив, не то что щас на рожу.
Три медали, рана между ног.

Прямо в пах осколком угодило,
И на месте, только вот висит.
Что-то там наверно повредило,
Ну,короче вовсе не стоит.

Рана между ног, ещё в начале,
Доктор что лечил,-сказал кирдык.
Воевал в прискорбной я печали,
И мужик,и вроде не мужик.

Смерть искал,она меня чуралась,
Много вокруг люду полегло.
А она "с косою", лишь смеялась,
Так я и вернулся на село.

Дом с отцом срубили над рекою,
Он сказал,-что внукам будет рад.
Ну а я-то с раною такою,
Рассказал папаше, весь расклад.

-Эко оно тут разворотило,
В бане осмотрел отец беду.
Что ж молчал-то, доселе? чудило.
Способ подлечиться, я найду.

Хоть отец и был ветеринаром,
Знал он видно,в этой драме толк.
Цельный месяц,отпоил отваром,
Над мошонкой колдовал,как мог.

После трехнедельного леченья,
Он сказал мне,-выкинь с головы.
Пробил час, для твоего спасенья,
Собирайся, едем до "Москвы".

Мать в дорогу, вытирает слёзы,
Я готовлюсь, китель, медалЯ.
А отец, вот старая стервоза,
Не сказал, что едем в лагеря.

Женский лагерь был в другой деревне,
Там у них, отец лечил коня.
Иль коня, мы ехали проведать,
А скорее вылечить меня.

По приезду, мне вколол укольчик,
На столе картошка,самогон.
Огурцы в кастрюльке и компотик,
В пору ту, шикарный закусон.

Дверь открылась, и ввели мне зечку,
Баба, лет не больше сорока.
Я со страху чуть не влез на печку,
Больно показалась велика.

-Не боИсь. Я вовсе не кусаюсь,
С банки по стаканам самогон.
Про твою беду,я тоже знаю,
Выпила, взялась за закусон.

Под фуфайкой, лишь одна рубашка,
Груди, хоть мне выколи глаза.
Тут я тоже выпил пол. стакашка,
И с мольбой, взглянул на образа.

Хоть тогда совсем, не верил в Бога,
Но с чего кольнуло в голове.
Пред глазами проплыла дорога,
А в кюветах трупы на траве.

Тут она, отставивши стаканы,
Вдруг разделась, мать твою ети.
Голова наполнилась дурманом,
Утром галифе, не мог найти.

Что там было, толком сам не помню,
Без домкрата,явно подняла.
Поутру, хотел я к ней с любовью,
А её,охрана забрала.

Так три ночи, с разными по сути,
Безотказно действовал станок.
Поутру, что третья, меня будит,
Говорит,- закончился мол срок.

Так вот и женил меня папаня,
Пятерых наделали внучат.
Звали мою суженую Таня,
Пять годков за сдохших поросят.

Ведь в ту пору, с этим было строго,
Так вот и пахала пять годков.
Может и жила бы ещё много,
Только вот аукнулся ей срок.

Эх забылся, вот ведь заморока,
Старший наш, да друг-то твой, Иван,
Он не от Татьяны вот, ей Богу.
От другой, из этих самых дам.

Где-то через год, а может боле,
Тут как раз Татьяна родила.
Дважды стал отцом, по Божьей воле,
С лагеря,другая отдала.

Всё боялся, эко ли приедет,
Ведь Ванюшка, копия моя.
Только видно нет её на свете,
Здесь и задержался только я.

Да ещё вон этот догнивает,
Пальцем указал он на баркас.
Так что в жизни, всякое бывает,
И поднялся, завершив рассказ.