Любовь… Ещё ты мучаешь меня
жестокой страстью плоти!.. неизбывной,
изводишь больно, долго и… противно,
как жжёт нутро от этого огня!
Ведь знаю, что жена не стоит мук:
душой мелка, черства… груба, спесива,
порочна, скрытна… да и некрасива!..
Забыла пряность паха, ласку рук,
бесстыдство тел и униженья роль,
ударов хлёсткость – странность нежных чувств,
бесстыдство слов из похотливых уст,
любовь мою!.. и погруженье в боль.
Слиянья акт и сладострастный стон,
когда нет сил на что-либо иное,
когда мир рухнул – и осталось двое
живых людей, что погрузились в сон.
Седьмой десяток… я старик убогий,
инсульт меня изрядно искалечил,
но видится, жена кладёт на плечи
сожителю свои в чулочках ноги,
вдыхает пряность паха, запах рук,
бесстыдно корчась, вожделенно стонет,
в словах вульгарных, похотливых тонет
и погружается в боль сладких мук…
Мир рухнул – и осталось двое их:
моя жена и этот вот… сожитель.
А как же я?!.. Ведь я же жив, простите,
как поделить жену на нас двоих?!..
Делить жену – нелепость, глупость, смех…
Да кто захочет, чтобы им делились?!..
Я – не любим, безумства – позабылись,
сожитель – муж теперь, и смех и грех.
Что остаётся?.. Память о былом,
тоска и боль о сладостном минувшем,
о самом несравненном, самом лучшем,
что было в прозябании моём.
16.02.16.