Когда русалки увидели Лутоню с мечом в руках, восторгам их не было конца.
– Хоть разок, да поглядела на богатыря с мечом-кладенцом! Ой, какая я счастливая! – прыгала от радости блондинка.
– Хорош… - вздохнула и брюнетка. – И меч, и сам… Теперь понимаю, за что…
– Ладно, - сказал Лутоня. – Меч есть? Есть! Поплыли Змея Горыныча бить что ли? – и улыбнулся.
– Ну, Змей-Горынычи-то до тебя все побиты!- фыркнула брюнетка. – Но кое-что и на твою долю осталось. Поздно уже. Можно, конечно, и здесь заночевать, но место незнакомое, лучше плыть, чем стоять.
– По очереди подремлем. Лёнька и вы, красавицы, можете сейчас поспать. А потом, ближе к рассвету, и я часок сосну.
– А ведь и правда, - откликнулась брюнетка. – Только надо ведь знать, куда плыть. Сейчас она с тобой посидит, а потом мы с Лёнькой. Ты не смотри, что она такая дурочка, дорогу-то она хорошо знает…
…Перед рассветом Лутоня тронул Лёньку за плечо:
– Вставай, брат, а я чуток полежу. Глаза слипаются. Да и Настенька устала.
– Ой, она тебе даже имя настоящее сказала? Видать, совсем влюбилась девка, - подняла голову брюнетка.
Но Лутоня не ответил. Он слышал слова брюнетки, но лень было отвечать – волны сна уже несли его куда-то. Он растянулся на охапке травы, накиданной на плот, и тут же забылся, так что не слышал даже, как брюнетка шипела на блондинку:
– Ты забыла что ли, что не твой он? Там вон ляг, не жмись к плечу. Я кому сказала!!!
…Проснулся Лутоня от сильного толчка. Подняв голову, он увидел, что плот пристал к берегу.
– Вставай, богатырь, - устало сказала брюнетка. – Дальше плыть нельзя – заживо сгоришь. И по тому берегу нельзя – скалами заперт. Только этим берегом да через Калинов мост. Там единственный проход. Но к мосту вам одним надо идти.
– Ну, что, прощаться будем тогда? А, Настенька? – подмигнул Лутоня блондинке.
Русалка так и припала к его груди, всхлипывая:
– Не хочу, не хочу! Зачем ты туда идёшь?
Брюнетка дёрнула её за руку:
– Всё, поплыли! Да не реви, дура! Может, и свидимся ещё…
Она властно толкнула блондинку вперёд и повернулась к Лёньке:
– Счастья тебе!
Махнув им рукой, она скрылась в волнах, а Лутоня с Лёнькой поднялись в гору и пошли вдоль берега туда, где виднелось зарево.
Чем ближе они подходили, тем жарче и жарче становилось, и было тяжело дышать даже не от жара, а от непонятного тяжёлого запаха.
Вскоре стало понятно, что горит сама река. Сначала они заметили только отдельные кипящие пузырьки на тёмной воде, потом огромные клубы пара, а у моста и воды не было видно – лишь огонь поднимался с обеих сторон его.
– Как перейти-то по такому? – задумался Лутоня. – Ведь и впрямь сгорим.
– Надо реку попросить.
– А как?
– Я точно слов не помню. А ты скажи от сердца. Может, получится.
Лутоня немного подумал, потом поклонился реке и громко сказал:
– Ой ты матушка, быстрая река Смородина!
Пропусти нас, добрых молодцев,
Покажи нам броды тайные,
Перевозы частые!
После его слов огонь точно замер, повис в воздухе. Настала тишина, в которой через минуту прозвучал нечеловеческий, глубинный, точно утробный голос:
–Я скажу тебе, добрый молодец,
про броды тайные,
про перевозы частые.
Со брода тайного
я беру по добру коню,
С перевозу частого –
по удалому молодцу,
А вас, безвременных молодцев,
я и так пропущу…
Зловеще прозвучали эти слова над рекой. Лутоня с Лёнькой переглянулись. Они поняли, что это значит. Назад, к живым, вернуться они не смогут…