Пиню друзья называли Петрушкой,
Был он черняв , не как все,
В профиль посмотришь – ну, вылитый Пушкин,
Только в солдатской кирзе.
Большего не было в роте нахала,
Да балагура, к тому ж.
Раз на горбу приволок генерала,
Немец был тучен и дюж.
Всё лопотал про блицкриг и Москау,
Гроссе – великий Европ.
Пиня похлопал ему –
- Браво! Браво!
Точно – мишигене коп.
Где-то покоились Пинины предки,
В бездне еврейских могил.
Вот потому он бесстрашной разведке
Верой и правдой служил.
Что ни словцо – не сдержаться от смеха,
Что ни поступок – концерт.
В часть комиссар из столицы приехал,
Тонких доносов поэт.
Сразу нашлись для него доброхоты,
Каждый с засильем угрей.
И прошептал неугаданный кто-то:
Есть, мол, в разведке еврей.
Сны комиссара горчили полынью,
Мысли ложились под пресс.
Он пригласил к себе Шеймана Пиню –
- Как ты в разведку пролез?
Пиня из чёрного сделался жёлтым,
Бросило в холод и в жар.
Выпалил вслух, да при всех: –
- А ПОШЁЛ ТЫ...
ЖАРЕНЫЙ ХРЕН КОМИССАР!
Три офицера – героя баталий -
Тщетно просили;
Вердикт был суров.
Шеймана Пиню уже расстреляли
За оскорбленье чинов.
В первой атаке легли эти трое,
Три золотых колоска.
А комиссар стал народным героем,
Может быть, членом ЦК.
Рафаэль-Мендель
26 февраля 2016 г.