вобрав в себя рассветную туманность,
пропитанную пряностью лугов,
я вознесусь над озером и стану
одним из вновь воскресших облаков.
затем, по воле северного ветра,
а если быть точнее – ветерка,
пущусь на юг… и, солнцем подогретый,
начну собратьев по небу искать.
увижу как они, в круженье белом,
бесследно исчезают в синеве,
как пёс с орлом вдруг станут каравеллой,
прижавшись днищем к трепетной листве.
и где-то там, где речка хлынет к морю,
как тот щенок, я буду пить взахлёб,
и буду ощущать как небо вторит
моей метаморфозности, ещё б…
и став в орде, быть может, миллионным,
пресытившись валентностью грозы,
начнём вздымать над гладью воронённой,
за валом вал, колышущую зыбь.
и будут волны биться друг об друга,
хлеща в ответ по рвущимся бокам,
и мы, сливаясь в буре, станем фугой
по канувшим бесследно морякам...
…натягивая струи словно струны,
шторм рвался на аккорды и крепчал,
пространство, пропитавшись светом лунным,
проваливалось в сто девятый вал…
…а мне хотелось вырваться из плена
и полететь к речушке за леском,
застыть над ней и стать её бессменным,
одним из самых верных облаков.
испить тумана с пряностью рассветной,
послушать как лодчонка тычет мыс,
и как река в желании заветном
привносит в эти звуки рунный смысл…