Я бы хотела лечить и это и то,
говорить на всех языках мира,
взять всего один лучик — вернуть сто,
никогда не смотреть в бездну, пройти мимо,
укрыть любого от пули и от огня,
да всё уберечь — от тополя до кузнечика…
Но эта бездна идёт за мною и вглядывается в меня,
и мне убежать некуда, ответить нечем.
О необъятный мой край, простуженный небосвод,
куда не пойдёшь, а всё далеко, не близко,
и я всё пишу туда, где никто уже не живёт,
куда уже много лет не доходят письма,
а кто вон там босиком по дороге идёт,
и нет ему дома нигде на огромном свете,
о бедный мой край, сиреневый небосвод,
отпускай своих певчих птиц, расплетай сети.
Всё, что не так сложилось, где год за два,
давит тебе на плечи, в затылок дышит,
воля твоя неволя полынь трава,
кружит над полем ворон всё ниже, ниже,
как бы вот перебраться из тени в свет,
где-то уже кометами путь прочерчен,
сколько ж ещё идти через боль и бред,
чтобы вернуться в доброе, человечье.