***
Словно чёрная сгущёнка, эта ночь
растеклась по переулкам, точно лесть.
Луж вокруг – липучих, вязких. Как не влезть?
Хоть направо, хоть налево - всё невмочь.
Что с глазами? Чем-то клейким… Столько брызг.
И засахаренной мумией луна,
и тягучего тумана пелена.
Кто там жмётся в подворотне, пьяный вдрызг?
Поистрёпанный Лукойе! Бомж бомжом.
- Милый Оле, ты изрядно... промолчу.
Знаю, знаю, сказка – груз не по плечу.
Вижу, вижу, братец, поздно пить боржом.
Жизнь играет нашей верой в карамболь,
и летит надежда светлая в зенит,
и насмешливой жестянкой ночь звенит.
Бац! - и в сердце рикошетом: Здравствуй, боль!
***
Не сжалился март, не зацвёл первоцвет.
Но нежность, но тонкие нити
внезапных сплетений. И вешний рассвет
мерцает в холодном граните
высоких ступеней. И на небе штиль.
…а милые добрые дети -
прелестные крохи Тильтиль и Митиль,
запутавшись намертво в нетях,
по пыльным дорогам бредут и бредут –
придуманным, призрачным, зряшным,
всё ближе к зловещей воронке Бермуд.
Им голос: кто ищет – обрящет!
А может, не голос, а ветер в ушах,
сквозной шепоток подземелья.
Безумцы, один опрометчивый шаг,
и где-нибудь в тёмном ущелье
закончите вы свой лазоревый путь.
Ну, что же вам всё не сидится,
и тянет в небесную даль упорхнуть?
Ах, нежность, ах, дети, ах, птицы…
Не сжалился март, не зацвёл первоцвет.
Но нежность, но тонкие нити
внезапных сплетений. И вешний рассвет
мерцает в холодном граните.
***
В золочёной табакерке
этой ночи предвесенней
пробудился нежный кто-то –
то ли ангел, то ли чёртик.
Он ворочается сладко,
предвещая воскресенье
тайных мыслей сумасбродных.
Он, пожалуй, слишком вёрток!
Этот некто - симпатяга
и, всего скорее, душка,
разве чуточку двусмыслен
и слегка бесстыж спросонья.
Отчего же, отчего же
так тверда моя подушка,
почему так бесприютны
эти всхлипы межсезонья?
Эти дроби в подоконник
чьих-то тонких нервных пальцев?
И лоскутным одеялом
небеса всё ниже, ниже -
блёклый рай для постаревших
снежных баб и ватных зайцев
из прабабушкиных сказок,
поистлевших детских книжек.
Где ты, неженки-надежды
самолётик самодельный?
Может статься, пролетаешь
неопознанной фанеркой
над сиреневым Парижем
где-то в жизни параллельной?
А пилот – отважный ангел.
Он же - чёрт из табакерки.