Словил заманчивый трындец
И оболванился Ерёма,
Когда капец на холодец
Ему устроила Настёна.
Он обложался, как профан,
С такою бабой колоритной –
Увы, был не фанфан-тюльпан,
А кобелякой ненасытной.
Как вдруг закончилось лядство
На брачной и скрипучей койке,
И тут же скреплено родство
По договору в новостройке.