Я прокружил судьбу свою,
Хоть в бедах жил я, как в раю,
Частенько вспоминал Матрёну
Черноволосу, как ворону,
А как завидел, обомлел,
И слова вымолвить не смел.
Уж шесть годков прошло, она
С тех пор уж пуще расцвела.
Сражён был, словно молнией,
Реку я ей с иронией:
"Уж до чего же ты ядрёна!
Моя ты милая Матрёна.
Когда тебя ж я увидал,
Враз жеребец во мне заржал,
Вмиг вспомнил лето, тот июль,
Да не спеши, побалагурь.
Давай начнём мы вспоминать,
Как стерегла нас твоя мать,
Гоняла с пранкой по селу,
Тогда досталось мне, козлу,
Что обручаться не хотел.
В последню ночь я задубел
Ты ж не пришла на сеновал!
А я так ждал и так страдал!
Мы б там любились, охали,
Ещё б друг дружку чмокали!
А вместо рая под луной
В селе все ржали надо мной
От баб младых до стариков.
А чтоб сбежать лихих оков,
В ту ночь я в город укатил,
Но верь, Матрён, тебя любил.
Вот, даже видишь, поседел,
Покуда в городе сидел! "
Тут мне Матрёна улыбнулась
И сладко к солнцу потянулась.
И отвечала: "Вот те на,
Зачем те голова дана?
Сбежал за зря, не слал сватов,
Хотел любви среди стогов?
Прощай, Степан, не до тебя,
Кори во всём теперь себя,
Едрёна я? Живу в любви,
И в стог меня ты не зови!
Мой муж умеет приласкать,
С ним на перине любо спать!
А ты ступай на сеновал,
Коль жеребцом себя назвал!"
Ушла Матрёна, вот те на!
Другому верная жена.
А я побрёл домой один,
Былой любви не господин.