1. Облака
Л.
Недолетные птицы-
блудницы,
мы теперь – облака
кучевые, –
перемётные,
кочевые,
захотевшие
приземлиться.
Запотевшая
рельса длится
под ногами,
стегая дали…
Раньше мы с тобой
залетали –
только стоило
сблизить лица.
А теперь нам
лететь до лета -
обживать
сарай камышовый -
через голый воронеж веток,
через соты полей ростовых.
2. Небо
Константину Шестерикову
Поброди наобум
по пяти терренкурам,
ненароком подошвы
сбивая на пемзе.
Это небо – твой вымпел, –
прицелься и выпей
из бювета судьбу,
как поручик из Пензы!
Опусти пистолет,
припадая к стопам
самострела-хребта,
там, где раненый кобчик
двести лет,
как нагайку, медянку топтал,
изменяя степям,
и доселе не кончил.
Дерзкий верх с головою
слетевших папах,
преисподней Провала
лазоревый зуд, –
вот чего нам порою
недоставало
в небесах,
оставляющих нас внизу.
3. Звёзды
Владимиру Солодянкину
Змей доклевали птицы,
нутрии и куницы
стали раздетым мясом,
жареным на огнях
из угорелой скорой, –
запоминая город,
вечер бежит из центра,
падкого на коньяк.
Сколько ни пил с армянским
выдержанным акцентом,
звёзды не стали ближе,
чем скоротечный сон,
в котором,
ложась под горы,
кудахчущая станица
в каждый рассвет рожает
солнечное яйцо.
11.03.2016