"Не было ни Иванова, ни Сидорова, ни Петрова.
Был только зеленый луг и на нем корова"
И. Бродский
В далеком краю, на льду заиндевелой речки,
Повстречал я Иванова, Сидорова и Петрова.
Иванов, сидел на сугробе и рисовал колечки,
Сидоров пел, а Петрова занимала подкова.
Иванов, перебирая деревянные четки,
Тоскливо сказал: «Я не понимаю Листа,
Все рисунки мои дурны и не четки,
И лира моя не так умна, сколь голосиста!
А в те дворцы, что я когда-то построил,
Не вселится ни один нормальный воин,
Сомнения и насчет железнодорожной ветки,
И будут ли у меня когда-нибудь детки!»
Тут Сидоров с силой ударил в бубен:
«А мне не нужно душевных зарубин.
Мне всегда доступны любые вершины,
Научные, альковные и сбора пушнины!
Я едал знаменитое испанское сало,
Я в бой иду открывая забрало,
Я вирши слагаю, что ваш Бродский,
И вид у меня довольно броский!»
Петров подкову аршином мерит:
«Какой же масти был этот мерин?
Все можно верным расчетом поверить,
А поверив, расчленить и по другому склеить.
Я безголосый, но знаю в винах толк,
А в компании от этого больший прок.
И зачем стараться походить на Давида-
Все будем похожи на деда Кандида».
Тут понял я, убирая преграды,
На льду той реки в далеком краю,
Что по обличью лукавой триады
Я, в лунку глядя, свой портрет узнаю.
И прощаясь с друзьями, что было сил,
Душою как Бао-Гун неподкупен,
Я в заплечной котомке своей уносил
Деревянные четки, аршин и бубен.