человек просыпается, будит свою тоску,
разбивает часы, разрывается напополам,
одна из частей идёт наливать кипятку,
вторая лежит, притворяясь что умерла.
ну ладно, чёрт с ней, надеваем улыбку и плащ,
тошноту заперев в рюкзаке, в самый дальний отдел.
человек выползает из дома на запах удач,
говорит и смеётся, скрывая, что заболел
тысяч пять дней назад, сырой, несчастливой весной,
может быть, подхватил инфекцию от суеты,
может быть, его людям сделалось всё равно
из чего он подлажен: золота или руды.
может, просто он шёл домой и упал в кювет,
не нашёл ни одной причины и пользы быть.
сколько нам говорили: "ты должен. ты должен".
- нет.
человек устаёт от огня, от воды и трубы,
он никак не доходит до мест, нарисованных сном,
никогда не бытует мечтой, не летает на Марс.
может, сердце не знает, что поле предрешено
и зовет игроков [а мы молимся, чтоб не нас].
человек-половина выходит к трамвайным звонкам,
равнодушным глазам подставляя пустое лицо.
я смотрю ему вслед
высоко высоко в облаках,
но к его возвращенью опять притворюсь мертвецом.