Есть руки, которые
всё же держу безбоязненно,
даже если
мне угрожают казнями
за слабость
к тем длинным холодным пальцам,
которые я попытался греть.
Есть руки, которые держат плеть
и царапают кожу,
но просто сплетаются пальцы в пальцы
при встрече,
каждый раз опасаясь,
что, наверное, нам доведётся
расстаться
уже навсегда.
И есть руки, что горячее печи,
и могут согреть даже меня,
опалённого южным солнцем,
и оттого дрожащего.
Я не боюсь их касаться
своими –
холодными или горячими –
но постоянно нервными
и шершавыми
от зимнего ветра.
Хотя вообще-то
я очень боюсь
всяческих прикосновений.
Даже тени
возле затылка.
Пожатие руки – словно улыбка
старого друга.
И я не боюсь тех рук,
что меня к себе приучили.
Холодными или горячими.
Руки чувствуют силу
под кожей
до самого сердца.
Есть руки, которых боюсь.
Которые неуместны.
И есть
те, которые держат
и говорят не бояться,
не портить попусту нервы.
Я бы верил вторым,
если бы не было первых.