Беспутный день. Пустырь за кранами
Завален битым кирпичом.
Опять я пью с бомжами драными,
И мне всё это нипочём.
Вон незнакомка – дева пришлая,
Уселась на бетонный блок…
Смотрю в неё, а как же вышло так,
Что с нею не встречался Блок.
***
Прости меня, горячий Пушкин,
Простите, Лермонтов и Фет.
(Владимир Скиф)
Не у ворот и не в подвале,
Но вот что плохо – на жаре –
Мой сборник новый обмывали
Мы на безлюдном пустыре.
Виденье, что ли, перед нами?
Волос нечёсаных копна,
Дышала вовсе не духами
И не туманами она.
Пришла и гаркнула: «Здорово!»
Щербатый рот, подбитый глаз.
Но нет, не Катенька Сушкова.
Не зыркай, Лермонтов, на нас!
Везде отёки – ну и рожа! –
И на штанине грязный след.
На Машу Лазич не похожа,
Спокойно спи, великий Фет!
Подумал я: не то обличье,
Почуял нюхом, как поэт:
Она совсем не Беатриче.
У Данте, знать, претензий нет.
Она меня толкнула грубо,
Прижала, бедного, к траве.
«Не Менделеева ли Люба?» –
Закралось в мутной голове.
И тут окликнул я поэта,
И чтобы Блок не ревновал,
Спросил его: «Твоя ли эта»?
А Блок сочувственно молчал..