Собачья любовь

Мария Луценко
(Одесса. 20.03. 13.00, Пересыпский мост)

Принюхиваясь к чужим сапогам и сумкам
в надежде, авось да пройдёт Хозяин,
по рыночной площади бродит сука,
на рынок глядит, как на Русь хазарин.

Два дня не спала и три дня не ела.
У моря таких - хоть топи в лимане.
И беглым прохожим совсем нет дела
до старой собаки по кличке Мания.

Слежавшийся мех на боках и шрамики,
сосцы, как у той, что из римской книжки,
Видать, уже были щенки у мамки,
ничейные, словно любовь ханыжки.

Шепнули: "Бедняжечка!" - лицемеры!
Погладить подобную не смогли вы...
Глядит, и глаза не утратив веры,
плывут в равнодушный мирок тоскливо.

И всё она видит сквозь живую толщу
мелькающих ног, как служила в доме,
как лаяла там на жену и тёщу,
и в будке спала на сырой соломе,

как руки лизала, и в ноги падала,
и ластилась, словно сама истома!
Как Он вместо кости ей "Сдохни, падла!"
однажды швырнул и прогнал из дома.

Он вёл себя с ней хуже зверя дикого,
бывало, напьётся - беги подальше!
И сердце Его было словно льдинка,
прощения просишь - не тает даже!

А после взяла Его смерть слепая,
взяла наобум, как в мешке котяру.
Пришли кореша, те, которых спаивал,
и били о стены пустую тару.

О ней же, о верной Его собаке
 никто и не вспомнил, зверьё - обуза.
И вот она спит во дворе за баками,
и к рёбрам прилипло пустое пузо.

И всё то ей кажется, всё ей мнится,
придёт Он за ней, по бокам отлупит...
И воет бездомная мать-волчица
о том, как она человека любит.