Господин генерал, а слабО застрелиться?
И за меньшее пулей ломали висок.
Понимаю, награды, бабло и столица,
Не пускают с наганом в ближайший лесок.
Утром в сердце скребет - вроде что-то неладно,
Но под хор прихлебателей и болтунов,
Загибается совесть в угаре парадном,
Под трезвон поминальный пустых орденов.
На чеканном лице напрягаются вены,
То ли вспомнить, пытаетесь, то ли понять.
Но, увы, разучились в страстях невоенных
Одинаково – чувствовать и воевать.
Как там, в детстве, мечталось? – сверкающий витязь!
Но болото доспехи сумело сожрать.
Вы боитесь, боитесь, боитесь, боитесь –
Оступиться, не выгадать и потерять.
По бумажным штабам разворованных армий
Вы прошли, подымаясь по лесенке ввысь,
Ублажая надменных, тупых и бездарных,
Но вполне облеченных погонами крыс.
На высоком, и вроде заслуженном месте,
В окружении из убежденных лжецов,
Оказалось, так просто жонглировать честью,
Имитацией дел, и судьбою бойцов.
Он ведь видит ночами их серые лица,
И тогда тошнотой подступает тоска…
Застрелиться? О чем вы? Он просто боится
Что его, ни дай Бог, отлучат от куска.
Здесь дожди и обстрелы, куда ж тут деваться?
И занозою мысль беспокоит одна -
Генералы забыли, что значит стреляться -
Значит, долгою будет любая война.