Иль дней ушедших суета, иль щебет ранних птиц, -
Свернулась ночь - одна из ста - под пологом ресниц.
И утихают голоса: "Не верь, не верь, не верь...",
И слышно: "Баю-баю-ба... Спи, ненасытный зверь".
Колышется внутри волна, течёт небесный свод,
Тысячелетняя вина в потоке ищет брод.
Но свет струится вширь и вдаль, неся душе покой,
Играет рунами скрижаль, и – вечность пред тобой.
Где верх и низ – излом ребра, рожденный день звенит.
Вкраплениями серебра чуть светится гранит.
На ощупь - трепетность, - огонь, - и греет, но не жжёт,
Ласкает близостью ладонь, а кажется, что лёд.
Ты вскроешь первую главу... В ней «смерть» - лишь слово, - вскользь
Со светом ляжет на канву, где нить от нити врозь,
И свяжет их, соединит единым полотном…
А зверь, забывшись, сладко спит… Весна. Души излом.