Их двое, словно так и должно быть.
Теперь-то мне это понятно.
Первый надменный, под тяжёлыми веками взгляд,
Будто Блейка посмертная маска.
Напоказ
Пятна родимые — фирменный знак,
Шрам от горячего пара,
Голая
Медная зелень кондора.
Я — мясо сырое. Клюв его
Щёлкает рядом, но я пока не добыча.
Шепчет, как я нефотогенична.
Шепчет, как сладко
Спят младенцы
В леднике морга:
Лишь на шейке оборка,
Складки ионийского
Савана.
Дальше две ножки.
Он хмур и не курит.
Второй же — противоположность.
Длинные волосы, с благим видом
Выродок
Лоском своим онанирует.
Хочет любви моей.
Повода им не дам я.
Холод сотворит лепестки,
Влага сольётся в звезду,
Колокол звоном мёртвым,
Колокол по мёртвым.
И вот, кого-то не стало.
14 ноября 1962
Death & Co.
By Sylvia Plath
Two, of course there are two.
It seems perfectly natural now--
The one who never looks up, whose eyes are lidded
And balled like Blake's.
Who exhibits
The birthmarks that are his trademark--
The scald scar of water,
The nude
Verdigris of the condor.
I am red meat. His beak
Claps sidewise: I am not his yet.
He tells me how badly I photograph.
He tells me how sweet
The babies look in their hospital
Icebox, a simple
Frill at the neck
Then the flutings of their Ionian
Death-gowns.
Then two little feet.
He does not smile or smoke.
The other does that
His hair long and plausive
Bastard
Masturbating a glitter
He wants to be loved.
I do not stir.
The frost makes a flower,
The dew makes a star,
The dead bell,
The dead bell.
Somebody's done for.