Война цвета у радуги взяла,
как будто в долг, чтоб ими смерть раскрасить,
за то, что жизни чьи-то отняла
и замерла' в уродливой гримасе.
Зелёный – это значит масхалат,
у старшины, полученный в каптёрке,
в котором нет ни дырок, ни заплат,
пока…, не появился на пригорке.
Лаванды фиолетовый цветок,
не рви его, не покидай кабину,
коварен и безжалостен Восток -
наступишь на растяжку или мину.
Кровь красным цветом хлещет из аорт,
осколком или пулей перебитых,
война, увы, не игры и не спорт,
а кладбище надежд солдат убитых.
Оранжевые - вспышки из ствола,
с отливом красным, как в предгорьях маки,
как жаль, что не расправить два крыла,
не починить подорванные траки.
Цвет желтый гильз латунных утомил,
летящих из горячего затвора,
свинцом разящим щедро накормил
и положил на склоне «духов» свору.
Туманом синим за'стит взгляд, когда
в атаке «крышу» безрассудством сносит,
так, будто миг ты этот ждал всегда
и вызов не боялся смерти бросить.
А в рукопашной мат стоит такой,
без перевода на латынь и идиш,
и цвет всегда у неба – голубой,
который ты в последний миг увидишь…
* * *
Не дай вам, Бог, всю радугу войны,
всё буйство красок смерти вдруг увидеть
и не услышать мирной тишины,
и как врага, судьбу возненавидеть.