Они обычно не горят,
Почив в тиши библиотечной.
У каждой - личный мавзолей,
Внесенный чинно в каталог.
На пыльных полках, строго в ряд
Скучают на стоянке вечной,
Что все же лучше, чем в золе
Истлеть отчаянно и зло.
Они покладисты вполне
Ввиду исходных положений.
Все как написано у них
И как прочитано - у нас.
И мыслей рой внутри и вне
Начал, концовок, продолжений
Летит на свет миров иных,
Подобно бабочкам и снам.
Там, в белой мантии до пят,
Гуляет истина босая,
Хранятся чистые листы,
НЗ заветному под стать…
А если все-таки горят,
То только чью-то честь спасая,
Предотвращая жгучий стыд
За то, что мог и не писать.