Застенчивая Мимоза Роман 4-01
IV. «Оторвана мечта…»
1. Страшное известие
После Нового года три месяца пробежали на одном
дыхании. То я, то он прилетали хотя бы на один
день, и эти дни у нас были опять медовыми. Я не перестава-
ла удивляться его желанию меня увидеть. За эти три первых
месяца года, хотя и было холодно, где только мы не встре-
чались. Не знаю, как она, любовь, у других, но я чувство-
вала себя счастливой, последняя наша встреча была опять
в Севастополе, 31 марта, в том же номере. Не знаю, как ему
удалось, но он любит, наверно, цифру 7 или 77, и многие
номера совпадали с этими цифрами.
Мы с ним провели незабываемые три дня. Он меня от-
вёз в аэропорт, опять с цветами. Хотя я регулярно получа-
ла каждую субботу их, он сказал мне, что оплатил доставку
за весь 1970 год. Цветы порой получала моя соседка Марья
Николаевна, когда меня не было дома, и я с удовольствием
делилась с ней. В прошлый раз, в феврале, когда Файвель
приезжал только на пару дней, мы обговорили, где будет
проходить наша свадьба, и он сам подобрал мне свадебное
платье и всё, что нужно невесте, ведь я никак не могла оста-
новиться на одном. И каждый день пропадала в свадебном
салоне... у меня уходило много времени на выбор платья,
но именно это время запомнилось мне как самое хорошее и
увлекательное, ведь я выбирала свадебный наряд.
Он иногда звонил и даже позвонил в начале апреля:
– Моя любовь, Мимоза, как ты? Готова ли связать свою
жизнь со мной навсегда, тебя не пугает разлука... и такое
непостоянство, если нет, жди меня! Я уже оформил отпуск
и 10 апреля буду дома, у нас хватит времени, чтобы подго-
товиться к свадьбе. Забыл спросить: переводы доходят регу-
лярно? И цветы?
– Всё в порядке, всё получаю! Жду с нетерпением, я рада,
что ты оформил отпуск... ¬– Слышимость вдруг пропала.
Может, они погружались в море?
Прошло ещё несколько дней, кошмарные сны, а днём я
около окна, ещё вдобавок карканье ворон... совсем меня пу-
гало это.
А утром 10 апреля я услышала по телевизору срочное со-
общение, несколько слов уже повторно:
«В апреле 1970 г. советскую атомную подводную лодку
К-8 в Бискайском заливе застал шторм. Лодка шла на глу-
бине 40 м. 9 апреля в 22 часа на ней возник пожар в 7-м
энергетическом отсеке».
Я очень встревожилась, не знала, на какой подводной лод-
ке он служит. И где он сейчас, он всегда от меня скрывал это
до последнего, мне было известно, что он служит на корабле,
но как-то случайно я узнала, что на подводной лодке.
Я вышла из дому, чтобы, что-нибудь узнать подробнее, и
после консерватории сразу же пошла к репетитору Майе Алек-
сандровне, которая, наверно, всё уже знает в подробностях.
Она сидела дома, у неё болели ноги, но она всё знала о
том, что творится в городе, даже все пикантные истории:
кто с кем сошёлся и разошёлся. Поэтому она будет знать, в
чем дело, могла ли быть эта подводная лодка той, где нахо-
дился мой любимый Файвель. Когда я вошла, она сразу же
всплакнула, подошла ко мне:
– Девочка ты моя ненаглядная, душечка моя ты нежная,
неужели твой муж Файвель наречённый погиб или задушил-
ся в едком дыме на лодке?
– Откуда вы, Майя Александровна, знаете?! Откуда вы
знаете, что он там служил, я ведь не знала? Откуда вы знае-
те, вы слышали новости?
– Ой, деточка, Мимоза, сама почитай, я уже не могу и
читать, все глаза выплакала. – И она подала мне газету. А я
вслух прочитала:
– «В апреле 1970 г. советскую атомную подводную лодку
К-8 в Бискайском заливе застал шторм. Лодка шла на глуби-
не 40 м. 9 апреля в 22 часа на ней возник пожар в 7-м энер-
гетическом отсеке. По аварийной тревоге подводная лодка
всплыла на поверхность. Задыхаясь от дыма, её экипаж во
главе с командиром лодки приложил все усилия по локали-
зации пожара, но победить огонь ему не удалось – пожар
стал распространяться в другие отсеки. На подводной лодке
вышла из строя радиостанция, а попытки проникнуть в го-
рящий центральный пост и ввести в строй радиостанцию не
увенчались успехом. Потом на центральном посту включи-
лась сирена – это сработала аварийная защита реакторов и
турбин. Подводная лодка осталась без хода и электроэнер-
гии. Четыре подводника на посту энергетической системы,
чтобы избежать распространения огня из отсека, задраили
дверь и задохнулись в дыму. Ещё 10 подводников погибли
в разных горящих отсеках, 16 подводников, выведенные
через верхний люк на палубу, умерли от смертельной кон-
центрации углекислого газа. Утром 10 апреля на горизонте
показалось болгарское торговое судно «Авиор», которое,
увидев сигнальную ракету, изменило свой курс и подошло
к терпящей бедствие подводной лодке К-8 и немедленно че-
рез Варну передало в Москву радиограмму о случившемся
пожаре на лодке. На центральном командном пункте ВМФ
руководство спасательной операцией взял на себя главно-
командующий ВМФ адмирал флота С. Г. Горшков. В район
происшествия были направлены корабли, которые полным
ходом пошли в район бедствия. Тем временем стала резко
ухудшаться и без того плохая погода. Командир подводной
лодки переправил шлюпками на борт «Авиора», а затем
на подошедший советский теплоход «Касымов» две груп-
пы подводников. К вечеру 11 апреля на борту подводной
лодки осталось 22 члена экипажа. От поступающей воды
лодка медленно опускалась кормой в воду. Ночью в район
бедствия подошли транспорт «Комсомолец Литвы» и судно
«Харитон Лаптев». Из-за большого волнения моря и снеж-
ных зарядов с подошедших кораблей на лодку К-8 не уда-
лось завести швартовый конец, и было решено дождаться
рассвета. Из-за...»
Я больше не смогла читать и потеряла сознание. Очну-
лась, когда она прыскала на меня водой.
Я попросила газету и побежала в пароходство. Просиде-
ла там вечность, но, когда попала к начальнику, он сказал:
– Никакой информации мы не можем вам выдать, вы не
жена, покажите свидетельство о бракосочетании.
Я недолго думая побежала к начальнику Одесской тамож-
ни Ивану Ивановичу, он сразу же меня принял, как только
ему сказали. Он сам открыл мне дверь, усадил на диван, по-
дал холодной воды и сказал:
– Не беспокойся, Мимоза, я для тебя всё сделаю, я сейчас
же узнаю о нём. – Он стал звонить, с кем-то разговаривал,
всё время посматривая прищуренными глазами на мои от-
крытые колени.
Я и не гадала так попасть к нему, но в тот момент не ду-
мала ни о чём, когда выходила из дому. Потом подошёл он
ко мне, сел рядом и сказал:
– Ты как будто бы предчувствовала, он был на этой лодке,
но пока неизвестно, есть ли он в числе выживших.
Я стала плакать, он же меня прижал к себе, словно сочув-
ствуя, сам же целовал то в волосы, то в шею, своими руками
ощупал меня всю.
– Мне пора, Иван Иванович, пойду домой, может, что-то
новое услышу.
Он провёл меня до дверей, но закрыл их на замок и, при-
жав к стенке, стал насильно целовать:
– Ты только скажи, я всё сделаю для тебя. – Своими губа-
ми закрыл мой рот, чтобы я не закричала, а сам уже стягивал
с меня трусики.
В дверь постучали, он засунул мои трусики мне в лифчик
и сказал:
– Зайду вечером, с новостями.
Я выбежала как пуля, не знаю, сколько бежала домой, не
воспользовавшись транспортом, а когда дошла до дверей,
он уже стоял около них.
– Открой, Мимоза, у меня, правда, есть новость о Фай-
веле.
Я отворила дверь, и здесь ему никто не мешал, он меня
с лёгкостью уволок в спальню, где изнасиловал несколько
раз. Потом встал с кровати.
– В твоих же интересах молчать, потому что многих спас-
ли, они в разных странах. Сейчас занимаются их поисками.
– Мне сказал Файвель, чтобы я надеялась на вас, как на
лучшего друга, а вы надругались надо мной.
– Вот и в таком плане надеялась тоже, иногда он на под-
лодке по шесть месяцев, а я здесь, и я тебя желаю как жен-
щину, так что не корчь из себя недотрогу. Я не прошу каж-
дый день, лишь раз в месяц. С тебя не убудет, другие рады
даже, что я ублажаю их, когда их мужья на службе годами.
Тебе нужна моя моральная и физическая помощь, а кроме
этого, и материальная, ведь зарплата больше не придёт! Кто
ты? Ты даже женой не успела стать, чтобы хоть что-то по-
лучать, и не забудь, что эта квартира пароходства, твоего
мужа, а ты здесь никто, а будешь со мной, я же дам под-
тверждение, что ты была его гражданской женой. И, может,
пока считается, что он без вести пропавший, до выяснения
тебя здесь оставят. А если нет, ты же знаешь, что будет с
тобой, будешь по тавернам искать и продаваться матросам.
– И он опять набросился на меня, как будто бы никогда не
видал женщин. Потом встал, демонстративно пошёл в ван-
ную, словно находился у себя дома, выкупался. Оделся и
вышел из квартиры.
Я же, убитая горем, изнасилованная лучшим другом
Файвеля, не знала, что мне делать и как жить. Вместе с его
исчезновением с лодки исчезла и моя мечта о свадьбе, о за-
мужестве, остался лишь гнёт отдавать себя не по любви или
же полностью уехать. А куда же, в Тбилиси, что ли? У меня
никого там не было, и квартира была продана. И у его ма-
тери, Дины Михайловны, тоже она продана перед отъездом
в Израиль, правда, за бесценок. Остаюсь бездомная и без
денег, как мне быть? Чем зарабатывать? Кроме голоса, ни-
чего...
«Мёд на устах, а сердце горький яд1»,
А как поверить мне твоим словам,
Когда так тяжело тебе, печаль,
А ты стараешься успокоить, меня жаль...
Оторвана мечта, нож в груди... застрял,
Из сердца бежит родственная кровь...
Хочу тебе сказать, ты только подожди...
Воспрянет то, что невозможно возвратить...
Когда в глазах слеза застыла...
Ты смотришь на всё уныло...
Спокойствие твоё.... только то, что пишешь...
Тебе все равно, что там и о чём... одним мгновеньем.
1 Строка из поэзии Лудовико Ариосто – итальянского поэта и драма-
турга эпохи Возрождения.
http://www.proza.ru/2016/03/31/21
© Copyright: Каменцева Нина Филипповна, 2016
Свидетельство о публикации №216033100021