у дешёвой столовой на декабристов
у этой неказистой обочины времени
свой грозный дзен
люди точно такие как я сам выдумал
телевизор язык которого я позабыл
лепечет мантры повседневности
прерываемый на самом интересном месте
завываниями рукосушилки из туалета
что впрочем только добавляет его монологам глубокомыслия
и придаёт всей сцене постмодернистский цинизм
на картинах неизвестных художников
лежат тяжёлые от зноя венецианские улицы
и гондольеры опершись на вёсла и позабыв о дамах
наблюдают из глубины семнадцатого века
как я ем гречку и куриные котлеты
под вращающимися лопастями потолочного вентилятора
напоминающего о вертолетах американского десанта
который прилетел меня спасти
и
навевающего на всю сцену азиатское равнодушие
перед любыми катастрофами и спасениями
ведь семнадцатого века в сущности не было
как не было и меня