...Я не плакал, я стоял
Каменно пред гробом. В горле –
Слезный, влажный матерьял
Жизни – тот, что в марте с гор ли
Льется речкою, рекой,
Тот, что, образуя море,
Вечный нам сулит покой:
Мирно – на большом просторе.
А в прощальной тесноте
Так неловко, что фальшиво,
Замираем как не те,
Как чужие… Свечка живо
Плачет на пол и в платок,
Вся сгорает до огарка,
Жертвуя собой, глоток
Ей бы воздуха: так жарко!
Но еще горит, горит,
Как вчера на панихиде,
Так меж нас душа парит –
Не в стыде и не в обиде…
Всё. Мы вышли, и чуть не
Впереди креста и гроба.
Город – чужд, и, как во сне,
Думаю: земля – утроба…
…А на кладбище – потоп,
Люди кто о чем негромко.
В глину опускают гроб –
Как замедленная съемка.
Долги капли грязных брызг.
К горизонту небо – сине.
Галки разругались вдрызг
На поломанной осине.
Голос, речь, словечки, тон
В памяти глубокой тонут,
Погружаясь в черный сон,
Наяву уже не тронут.
Профиль мертвого лица,
Что почти неузнаваем,
Забываем до конца,
Забываем, забываем –
Весь выкидываем хлам,
Всю одежду не по росту,
Возвращаемся к делам –
Как же быстро, как же просто!