Застенчивая Мимоза Роман 4-04
IV. «Оторвана мечта…»
4. Удивительные, волшебные ночи...
остаются в воспоминаниях
Вместе с письмом администрации Морского паро-
ходства получила я письмо от Файвеля. Не знаю,
может быть, это последнее, но я каждый день открываю
именно его, где он откровенно пишет всё мне, особенно о
сексе. Тем более, как я потом поняла, оставленные порногра-
фические кассеты были только как пособие в случае, когда
нет рядом мужчины, как освободиться от недугов и остаться
удовлетворённой. Я взяла цветы и письма и возвратилась до-
мой, да, домой, потому что дом Майи Александровны, я счи-
тала своим, несмотря на то, что там были условия хуже, не
было лифта и приходилось таскать авоськи на третий этаж.
Я уже почти знала наизусть его письмо и перед сном по-
вторяла как молитву его последние строки:
«Шесть удивительных, волшебных ночей останутся на
всю жизнь в памяти у меня, прекрасно проведённое время,
были ты и я, прекрасный отель... много отдыхающих, но я
видел лишь тебя, растворялся в ученице... которая была не
очень знакома с сексом. Уроки с каждым днём давали на-
слаждения волшебных ночей, полных страсти, любви, неж-
ности, и память о любви заставляет задуматься о самой
прекрасной женщине! Мимозе».
Я встала и написала опять ему ответ, хотя знала, что пись-
мо не отправлю, останется так же лежать на столе в стопке
неотправленных писем. Я никогда не жалуюсь в письмах и
ничего подробно не пишу ему, и так трудно на душе, и, где
бы он ни находился, пускай к нему достучатся мои милые...
любовные письма, в которых я сгораю от его нежности ко
мне, читая их...
«Милая Мимоза, никогда бы не поверил, что я мог бы так
любить, когда я пишу это письмо ты как будто бы рядом, я
ощущаю аромат твоего тела и твоих любимых духов, хотя
я их тебе дарил и привозил разные. А ты выбрала именно
те, которые и я сам любил.
Мне было трудно тебе сказать, но я должен всё же сде-
лать это хотя бы в письме. Жизнь непредсказуема, и мы не
знаем, что будет завтра, и поэтому у меня к тебе просьба,
что бы ни случилось со мной, верь и надейся, что я возвра-
щусь, но советую тебе соединиться с нашими родными, ты
любимая дочь и прекрасная невестка, только они смогут
тебе быть опорой. Я же тебя везде найду, если ты поедешь
даже на необитаемый остров. До скорой встречи, дорогая!
Единственное: пойди в свадебный салон, примерь платье,
как оно на тебе смотрится, и посмотри длину, они подпра-
вили или нет, я приеду, и вместе заберём. До скорой встре-
чи, с любовью Файвель!»
Я сама понимала, что нужно освободить квартиру, чтобы
не затерять то, что в ней, и позвонила однокласснице Фай-
веля – Василисе Петровне. Вначале решила туда перевезти
всё, а потом, вспомнив проделки её мужа-насильника, пере-
думала и попросила её о встрече.
Я назначила встречу в небольшом кафе напротив консер-
ватории на завтра. Она пришла без опоздания. Я её попро-
сила, если она сможет, помочь всю мою мебель отправить в
Израиль к моим родным. Но в то же время, когда она сказа-
ла, что, конечно, поможет, и Иван похлопочет, я отказалась.
Она так и не поняла почему, но потом добавила: «Если ты
хочешь, я отправлю всё сама, меня многие знают, и не бес-
покойся, всё получится». И она на вторник уже договори-
лась, что сама привезёт два больших контейнера на 20 фу-
тов и рабочих, чтобы всё запаковали к отправке за границу
на пароходе.
Мы попрощались, и я поднялась опять в свою кварти-
ру. Заметила кухонный табурет с вырванной одной ножкой
– это после последней борьбы с Иваном, я подняла вверх
табурет и заметила большое углубление, заложила туда все
свои драгоценности, полученные в подарок, прикрыв их, за-
лила клеем и задвинула ножку. Не знаю, кто мне диктовал
так сделать, но я знала, что, оставив всё при себе, буду об-
ворована.
И Василиса Петровна не подвела. Она на машинах подо-
гнала контейнеры и рабочих, которые всё переносили туда,
даже рояль поместили, обвязывая всё одеялами, и всё мяг-
кое ложилось между ними. Я не сводила взгляда с табурета,
а когда его тоже заставили, шкафом, я успокоилась. Одежду
тоже я всю подготовила, кроме тёплых вещей, которые акку-
ратно сложила в чемоданы. Я хотела всё сама оплатить, но
Василиса обиделась и сказала:
– Мимоза, дай мне что-нибудь сделать для вас хорошее.
Она полностью расплатилась с рабочими, и когда я за-
метила, сколько она им платит, то поняла, что у меня такой
суммы и не было бы. Она помогла снести все чемоданы и
помогла найти такси:
– Где ты живёшь, Мимоза? Ты не хочешь воспользовать-
ся моей квартирой?
– Спасибо, Василиса, ты и так для меня много сделала, я
живу в общежитии. – Не знаю, почему я ей соврала, но, мо-
жет быть, не хотела, чтобы она случайно сказала Ивану, где
и у кого я живу. В общежитие он не сунется – это точно.
Но я ошибалась, он много раз встречал меня у консер-
ватории, обещал золотые горы, вплоть до того, что оставит
Василису и детей, лишь бы я согласилась стать его женой.
Но я возвращалась опять в консерваторию и выжидала, пока
он уйдёт. Я понимала, что он не отстанет.
Несмотря на то, что писем не было, цветы приходили
регулярно, каждую неделю. Соседка Мария Николаевна
оказалась очень приличным человеком и иногда тоже на-
ливала мне тарелку супа, когда знала, что я после консер-
ватории.
На следующий день, как я отослала весь свой багаж...
побежала в Свадебный салон, несмотря на то, что прошёл
почти год, посмотреть на это платье: продано оно или нет?
Оно также было на манекене... с витрины, и мне показалось,
теперь намного лучше. А в день рождения,15 ноября, опять
пошла за цветами, знала, что в этот день будет доставка, и
моё сердце меня не подвело. Была большая ваза в облаке
мимозы, а в ней, наверно, сто крупных белых роз. Я всплак-
нула. Его внимательности не было границ. Конечно, я взяла
этот подарок! А когда занесла с трудом домой, Майя Алек-
сандровна ахнула от удивления.
– Мимоза, такого мужчину можно ждать годами, он к тебе
с любовью, и ты тоже его любишь, жаль, что пока новостей
о нём нет и он считается без вести пропавшим, но я знаю,
что он скоро объявится, и моё сердце не обманешь.
Проходил уже второй год обучения в консерватории, я
показывала отличные результаты, лучшая студентка. Мне
отдавали самые сложные арии.
Я же была настроена на встречу, никогда не отбрасывала
мысли, что Файвель вернётся. Но, когда после Нового года
перестали приносить цветы, я стала увядать и решила всё
же на зимние каникулы поехать в Израиль, навестить своих
родных. Не знаю, как меня отпустили. Может, опять похло-
потала Василиса? Я всё делала через неё. Но всё же соби-
рала всю свою одежду, понимая, что не вернусь... останусь
там, а всю свою зимнюю одежду и шубку, которую мне по-
дарил Файвель, оставила Майе Александровне.
– Не поминайте меня лихом, я вас очень люблю и буду
звонить, Майя Александровна, передайте большое спасибо
Павлу, вашему племяннику, он-то оказался настоящим дру-
гом, хотя на первый взгляд... мнение было ошибочным. Ваш
номер телефона я оставила моей соседке Марии Николаев-
не, она его даст только Файвелю. Вы же расскажите, сколько
пришлось мне здесь страдать, потому я приняла решение
уехать.
Она меня провела на пароход и всплакнула.
– Прощай, Родина! – единственное, что я произнесла
вслух.
Я уже точно знала, что не вернусь. И к кому мне было
возвращаться? Здесь меня удерживало притяжение к музы-
ке, которое уезжало вместе со мной.
К моему отправлению пришла попрощаться и Василиса
и сунула мне в сумку доллары.
– Извини, если что не так. Сколько смогла, нагребла, на
первое время тебе хватит, разменяешь там на шекели. Я
принесла ровно столько, сколько можно вывозить, ничего
не бойся на таможне. Прощай, моя ты дорогая!
К нам подошёл матрос на костылях и спросил:
– Вы, кажется, Мимоза! Это вам от Файвеля! – И он по-
дал мне его блокнот, записи в которым размыла вода. Един-
ственное, что сохранилось, – зелёные поля... я их узнала.
– Я думаю, он жив, он сильный и великолепно держит-
ся на воде... во всяком случае, знайте, он не угорел в лодке
от едкого дыма, мы находились в то время вместе в кап-
суле, и нас выбросило на поверхность, несколько человек.
Мы плыли куда глаза глядят, но не знаю сколько. Мимо
нас прошла рыбачья лодка, и он всем приказал сесть в неё.
Сам же остался в море... не сел из-за того, что превышал
вес и лодка накренялась в воду. Но он мне отдал этот мо-
крый блокнот и попросил, чтобы я вас разыскал и лично
передал вам его, вы поймёте! И ещё добавил, что он обя-
зательно возвратится. Рыбаки бросили ему одежду и еду,
напоили пресной водой. – Матрос принялся рассказывать
о себе, что отморозил себе ногу и поэтому её ампутиро-
вали.
Мы все плакали в надежде... что он выживет, я целовала
блокнот, каждый из листочков, к которым он когда-то при-
трагивался своими руками.
Василиса мне сказала:
– Всё, тебе пора, если что, мы сами расскажем ему, где
тебя искать! До свидания!
– До свидания! Всем большое спасибо за всё! Я уезжаю с
надеждой на встречу. Передайте, что я люблю его!
http://www.proza.ru/2016/04/02/306
© Copyright: Каменцева Нина Филипповна, 2016
Свидетельство о публикации №216040200306