Клин журавлиный, рассекая
Крылом осенний небосклон,
Летел, тем зиму приближая,
Пел песнь, похожую на стон.
Тоскою сердце защемило,
Как дней минувших череда,
Вослед летели птице милой
Ушедшей юности года.
Ничто беды не предвещало,
Жестокость алчности сродни,
Вот пуля дерзкая догнала
У счастья птицу на пути.
И выстрел в воздухе смешался
С протяжным криком журавлей,
Вожак крыла'ми подставлялся
Под крылья са'мочки своей.
Вся стая вмиг, без исключенья,
Нырнула вслед за вожаком,
Смягчило раненой паденье,
Спустилась вниз на водоём.
От боли рана занемела,
И птица не могла взлететь,
Журавль курлыканьем несмелым
Подбадривал, стараясь петь.
Подскакивал, расправив кры'ла,
Водил круги вокруг неё.
Смотрела самочка уныло,
И сердце плакало её.
Нельзя всей стае здесь остаться,
Придёт зима и холода.
От песни, что сулит расстаться,
Вода покрылась коркой льда.
Пред выбором они стояли:
Спасти любовь или детей?
Друг друга крыльями обняли,
Рыдая над судьбой своей...
Бедняжку приютили люди,
Ведь добрых больше на земле.
А стая, улетев отсюда,
Вернётся снова по весне.
Спасти крыло не удало'сь ей,
Но всё-таки осталась жить.
И снова каждою весной к ней
Он возвращался, чтоб любить.
В любви рождались журавлята,
Что свили здесь в достатке гнёзд,
А осенью, как той когда-то,
Он улетал под тенью звёзд.
Так было лет, пожалуй, десять.
Преодолев сто в небе троп,
Летел журавль к любимой с песней,
И улетал, вернуться чтоб.