Но боцмана – да разве же я бог!-
Кто создавал, тот описать бы смог…
Бессмертных сын – в плечах косая сажень,
Глазами больше, чем словами скажет;
Заломит бровь лохматую спокойно,-
И станешь службу исполнять покорно;
Нетороплив, задумчив и рассеян,
Как будто жизнь провёл без потрясений;
Подкову разгибает, словно пряжу,
Железный прут морским узлом завяжет;
Его братишка – вездесущий джин,-
Во многом он и сам непостижим…
Мне повезло хотя бы в том, что он
Делами был не слишком поглощён;
Не грохотал в пучине гулкий бас,
Когда при нас он пассажира спас:
Проказник стал заигрывать со штормом,-
После чего не рисковал повторно;
Тут снег смешался с бешеною пеной,
Покрыло бак, корму, и постепенно
Их боцман очищал большой лопатой…
И моторист гнусил о нём крылато:
«Взгляните же, он краснорож, а рот,
Как печь, в которой чистый кислород,
Что всем отпущен матерью природой,
Бесследно в нем сгорает всепогодно;
Как дышит, а?- и дизель так не дышит:
Паром, похоже, он по волнам движет;
Похоже, так; и боцманский хомут,
Не ссорясь, уступили мы ему …»
Для боцмана работа – что игра,
А океан – лужайка у двора!