Старая фотография

               

                В те годы никто
                толком не умел сниматься:
                напряженная поза,
                почти испуганный взгляд
                и уж совсем по-театральному
                зажат в руке пистолет.
                Мой отец
                стоит в европейском лесу 45 года.
                Ему двадцать пять.
                А рядом стоит его,
                как он мне говорил, брат,
                та же напряженная поза,
                почти испуганный взгляд
                и уж совсем по-театральному
                зажат в руке пистолет.
                А за плечами у каждого
                по четыре года войны
                самой тяжелой войны человеческой,
                самой последней войны человеческой,
                самой бесчеловечной войны.
                Мне эта фотография,
                почему-то,
                говорит о войне
                больше, чем целые киноленты.
                Отцу на ней двадцать пять,
                он даже еще не был знаком
                с моей мамой.
                Много позже расскажет он мне
                о горящей Варшаве
                и об ужасе мертвых, человеческих тел.
                Им повезет обоим,
                моему отцу
                и его дpугу.
                Они дойдут до победы,
                они выживут в этой
                самой тяжелой войне человеческой,
                самой последней войне человеческой,
                самой бесчеловечной войне.
               
                март 1986