К неразумным молитвам вернуться мне не дано:
сон-трава отцветает последней весенней ночью;
подари мне, мой свет, золотое веретено,
только прясть я не стану – мечтанья, увы, непрочны.
Подари мне, мой свет, колокольчики! – на лугу
гаснет их перелив, если вдруг подойдёшь поближе…
Я не так молода, и боюсь, на моём веку
ничего уж подобного больше и не увижу.
Ворожить ли тебе? Ну, изволь, расскажу, мой свет,
(нет, червонцы твои не нужны мне – в лесу кому их?)
что дорога кольцом тебе будет на много лет,
что дуэли и скачки, и жаркие поцелуи…
Не за этим ты здесь? Не в колодезной ли воде
утопить замышляешь тоску свою, обезмолвев?
Мне, старухе, потом отвечать на ином суде
за такие – увы! – недоношенные любови!
Не печалься, мой свет, по весне зацветёт ковыль,
и навстречу рассвету ты снова откроешь двери…
Ну, не хочешь – не верь… Но достань-ка мне сон-травы,
от неё, говорят, как заснёшь – так во всё поверишь...