Запахло солнцем, воском и листом.
В латунное круженье перволета
Летит пчела, любовью обогрета,
Как будто ангел с сломанным крылом.
На горизонте сразу ж за селом,
Где травы луга тишиной повиты,
Горят кульбабы, радуя полсвета
Немым, печалью нежимым огнем.
И, подлетев, усталая пчела
Услышит стеблей плавное качанье,
Как вдохи-выдохи и как лобзанье,
Как будто в вечность плаванье. Мала,
Она займется ярким блеском солнца
И так захочет сокровенных тайн
Пригубить, причаститься, ниц припав
К непрочному кульбабиному лонцу.
вариант 15 июля 2017:
Запахло солнцем, воском и листом.
В латунное круженье перволета
летит пчела, любовью обогрета,
как ангелок с надломанным крылом.
На горизонте сразу ж за селом,
где луговина тишиной повита,
горят кульбабы, радуя полсвета
немым, печалью нежимым огнем.
И, подлетев, усталая пчела
услышит стеблей плавное качанье,
будто любовь, и будто бы дыханье,
и будто в вечность плаванье. Мала,
она займется ярким блеском солнца
и так захочется ей вещих тайн
пригубить, причаститься, ниц припав
к непрочному кульбабиному лонцу.
Запахло сонцем, воском і зелом.
В мосянжне колихання передліта
летить бджола, любов’ю обігріта,
мов янгол із надламаним крилом.
На обрії, одразу ж за селом,
де оболоню тишею сповито,
горять кульбаби, тішачи півсвіту
глухим, журбою живленим огнем.
І, надлетівши, зморена бджола
відчує стебел плавне колихання,
як дихання, і як кохання,
і як плавбу до вічності. Мала,
вона пойметься ярим злотом сонця
і схочеться їй віщих таємниць
запричаститися, припавши ниць
до утлого кульбабиного лонця.