Осталась цель одна — избегнуть пата.
Так дерево, пытаясь сохранить
Последнюю связующую нить,
Удерживает лист, но всё когда-то...
И время всё равно заставит падать,
А после — остаётся только гнить.
Все образы про осень в этой жизни
Трагичны и уложены в клише,
Но тем, кто прожил лето в шалаше,
А нынче смотрит в небо с укоризной,
Настал черёд поразмышлять над призмой,
Переосмыслив образы в душе.
Не обвиняй, что я подвержен сплину,
Страдать о вечном не присуще мне.
Я просто барражирую на дне,
Чуть ближе и к истокам, и к руинам.
Ты видишь там песок и комья глины,
Но это просто разность в глубине.
Пройду по парку — пасмурные лица,
Включу экран — распахнутые рты.
Перечитав газетные листы,
Не понимаю, как я мог смириться.
Но душу жечь, во всём идя на принцип,
Куда сложней, чем просто сжечь мосты.
Вития Пирр воспел свою победу,
Жжёт Герострат, а мне твердят: "Забудь!
Не нравится — вали куда-нибудь".
И ждут в ответ: "Карету мне, карету!",
Но цикл вернётся к шалашу и лету.
И флюгер не указывает путь.
И выбор стороны здесь — дело вкуса,
Что возводить, что разрушать редут,
Итог один — империи падут.
Историк, отложи анализ курса,
Скажи им: вещь — потенциальный мусор,
Что их слова — борьба за атрибут.
Осенний пат... и пряник, и ошейник
Приемлю равно. Всё равно — зима.
Вот-вот листы уложатся в тома,
Но вычислять, кто был из нас мошенник,
Кто сеял ветер или был мишенью —
Не лучший выбор пищи для ума.
И нет нужды казаться адекватным.
За день, легко сменяющий другой,
Десятки тысяч обрели покой.
Лови мотив, поскольку вероятно,
Что быть собой не значит быть понятным
И мгла уже нависла над строкой.