О чём задумался, Сын Божий,
Какая дума душу гложет
Среди камней седой пустыни?
Сколь Ты прошёл по бездорожью…
Я не наивна, но быть может,
Твой след остался там доныне…
Зари зачатие далёко.
Ты исполином одиноким
Сидишь к рожденью дня спиною.
Твои израненные ноги
Всю ночь по каменной дороге
Брели за тяжкою судьбою…
Темны запавшие глазницы,
Не дрогнут тёмные ресницы,
И взгляд Твой - будто в отрешенье…
Бежит озноб по пояснице…
Между мирами есть граница –
Ты примешь здесь своё решенье.
А кисти рук так крепко сжаты!
Христос, Ты знал, что в них когда-то
Вобьёт народ спасённый гвозди?
Жизнь от восхода до заката,
Увы, не даст Тебе возврата…
Ты знал: мы в мире этом – гости.
Вокруг ничто не шевельнётся,
Твоё лишь сердце часто бьётся,
Да стаи туч плывут с востока…
Но хлад камней согреет солнце,
И новый день в Тебя вольётся
Святым лучом Первоистока.
Под тёплым светом небосклона
Сидишь, в тунику облачённый –
Христос, Тебя таким я вижу…
Ты не в свечах, людьми зажжённых,
Не в жёлтом золоте иконном,
Не в храме Ты… Ты где-то ближе…
Со мною Ты в моих страданьях
И дум мучительных терзаньях,
В смиренье и боренье духа!
Со мной Ты в тяжких испытаньях,
В слезах прощальных, в ожиданьях…
Крестом тяжёлым… Лёгким пухом…
На фото: Картина Ивана Николаевича Крамского "Христос в пустыне" (1872)