Город плавился в сонме столетий,
Выгибался, бурлил, застывал,
Лапы улиц сплетались в сети,
Расползаясь под птичий гвалт,
В нем немало местечек милых,
Чахлых речек и тихих запруд,
По окраинам молчаливым
Чьи-то женщины коз пасут,
Чьи-то мысли окаменело
Возвышаются тут и там,
Будто мальчики неумелые
Перепутали благо и хлам,
Его улицы шероховаты,
В ямах плещется мутный отстой,
Новостройки как депутаты
Занавесят воздушный простор,
И резные лица домишек,
Что из прошлых эпох глядят,
Современные зодчие спишут,
Как погибших в бою солдат;
Как себя понимает город?
Есть ли в нем живая душа?
Растекаясь по косогорам
Каменеет его ландшафт,
Но пронзительны закоулки,
И над крышами дышат ветра,
И порой при неспешной прогулке
Из заросшего злаком двора
Донесется то ль смех ребячий,
То ли вздох, то ли тихий стон,
И припомнится ненастоящий,
И не твой как будто бы сон:
В нем стоишь ты в странном наряде,
И вокруг все одеты не так,
Пахнет сеном, какой-то прадед
В самокрутку сеет табак,
Лошаденка мохнатая косит
Незлобивой маслиной зрачка…
Наваждение ветер уносит,
Жаль, что память у нас коротка.