(Поэма памяти моего отца Шевелева Андрея Викторовича 17.03.70г. – 28.11.12г.)
I
Очерневшая, холодная, неспокойная ночь
Опустилась во двор декабрьских будней.
Я один и луна, сквозь окно, сея дрожь,
Струи роняет через дом поперечный.
Я один, я один эту ночь не боюсь,
Пережду до утра, говорю я себе же,
Ну что же душа моя, я ли проснусь?
Встану ли я, мне в это верится реже?!
Я лежу и смотрю сквозь незримую тьму,
Глазами сжираю отсыревшие стены,
Что же ты ночь с лаем псов на луну,
Морозишь во мне эти синие вены!?
Хочется встать, хочется встать мне!
Я оперся руками на разбитый комод,
Струи луны вдоль ковра через ставни,
Поползли к потолку, освящая пролёт.
Зажёг свои белые свечи в ночи,
Оглянулся на дверь, бросив взгляд через тени,
Кто посетил меня? Кто тут молчит?
Кто же ты кто? Как проник в мои стены?
Много ли дум, много ли носишь,
В себе мой непрошенный с тайною гость?
Что принёс ты мне, что поведаешь?
Я так понял ты чёрный, совсем уж не прост.
Где же ты, где? Он ведь сегодня не снится,
Шаркая, медленно, чёрный идёт.
Мерзко скрепя и дрожа, половица
Меня с ним в ночи до греха доведёт!
II
Я увидел глаза его в кровавых подтёках,
Будто реки багровых закатов вдали.
Его синие пальцы, одрябшие в венах,
Царапали стены в незримой ночи.
Его скрежет зубов, что окну стеклорезом,
Как душе моей грубой вонзившийся нож.
Мои щёки покрылись безудержным мелом,
А в теле усеялась розгами дрожь.
Я в сторону ринулся в неистовой панике,
Для того чтобы свет в этом доме включить.
Ноги что вата, руки что валики,
Я не могу равновесия больше хранить.
Мои ноги свело, заковало в колодки,
Вырвался разом надрывистый крик!
Тело в лихой и больной лихорадке
Зачем же ты чёрный сегодня возник?
Стало мне плохо от этого холода,
Что источал мой не прошеный гость,
В горле сидят комья страха и голода,
Сердце залил безнадёжностью дождь.
Не убоюсь я ни страха, ни тени, ни смерти,
Ни горя в ночи мой Господь не боюсь,
Дай же мне сил пережить хохот черни,
Дай же мне сил, я пока не сдаюсь.
Кто же ты, кто, ухмыляясь, явился?
Чёрный, костлявый, двухметровый урод!
Может я сплю и ещё не проснулся?
Сколько принёс ты с собою невзгод?!
Я дошёл кое - как до кровати и лёг,
Отвернулся к стене и замолк в ожиданье.
Один изменить ничего я не мог
И только замученно слушал шептанье.
III
В эту ночь я хотел уйти навсегда,
К синему свету играющей денницы,
За что же угрюмыми стали глаза,
Ворочаясь в талом бреду околесицы?
В чёрных просторах завыла луна,
В двери забились кулачные ветры.
Душу мою от сума до сума,
Карябает жизнь на просторах вселенной!
Как же незрячая ночь довела!
Кто же там, кто за спиной копошится?
Что же за чернь истощённо больна?
В шею мне дышит до дрожи, склонившись.
Грудь опоясалась неистовой болью.
Сердце так неровно стучало в ночи!
Тянется чёрный рукой к изголовью,
В окна луна обронила лучи.
И вот тонкие пальцы стучат по плечу,
Надрывистый вдох и с ухмылкою выдох.
Чёрт бы побрал тебя! Я закричу!
Чёрт бы побрал неустанный твой шорох.
За целую ночь он замучил меня,
Сердце обвилось кровавою нитью!
Месяц разбился о землю звеня!
Псы за окном навострилися прытью.
Как же мне ночь, эту ночь переждать!?
Как же забыть тебя чернь и не помнить!?
Где же покоя мне в сумерках ждать?
Я один, а прошедшая жизнь – в душу память!
IV
И так целую ночь, наблюдая за мной,
Ходил он по дому, меня ожидая.
Неужели сегодня последней главой,
Закончится жизнь моя, так пропадая!?
Нету мне сил, бесконечно сражаться,
Я не могу это больше терпеть,
В эту лунную ночь не могу улыбаться,
А песню что спета, не смогу я напеть.
Ночь уходила, а ветер кричал,
На земле безнадёжной с неистовой силой,
Как же декабрь угрюмо ворчал
И рвал мою душу замученной лирой.
Утро настало, проснулся рассвет,
Холод собой обволакивал стены,
Я свою жизнь как в пакете скелет,
Оставил на завтрак безжалостной черни.
Вышел из дома навстречу к утру,
Свет синевой на снегу веселится.
Как же мне быть? Я теперь ухожу!
Жаль, что не смог дорогие проститься.
04.03.15г.