Прости меня, прости, мой незабвенный,
за дурость девичью, притворный холод мой.
зачем-то не была простой и откровенной,
а заполошной, дикою козой.
Не знала, что сказать, молчать ли, петь ли,
смешки, сомнения, упрёки невпопад.
Надуманных преград накручивала петли,
почти ослепшая, как птица в снегопад.
И “доброхоты”, будь они не ладны…
Казалось, думалось: бежать сам Бог велит…
Прости меня, прости, мой ненаглядный,
за то, что память обо мне ещё болит.