говорят, что апрельский ветер - бродяга-шут ,
он полмира смешил, гляди-ка, а нынче тут
корчит рожи в раскисших лужах, поет, вопит,
задирает подолы юбок и портит вид.
он немножечко зол на каждого, кто тропой
увлеченно идет, кто занят самим собой,
кто не смотрит кругом, не морщит от солнца лоб,
и таких он кусает холодом, чтоб озноб
хорошенько встряхнул идущего по делам.
Нелли тоже брела по улицам, где-то там
на пути у пройдохи ветра, апрель, дожди...
Нелли мучилась мыслью, что же там впереди.
шесть десятков уж в минус, сколько еще? зачем?
внукам редко звонит, им хватит своих проблем.
в сумке хлеб голубям да сборник ее стихов,
Нелли любит кормить у пирса чужих котов
да смеяться чуть слышно, смех ее - горький мед.
Нелли знает, что счастья с ней не произойдет,
что лимит был исчерпан - муж, потом сын и внук.
слишком много дано, и как ей хватило рук
чтобы все унести? но время пришло в конец,
как автобус в депо, в гнездо как малыш-птенец.
муж давно дожидался, встрече их скорой быть,
слишком долго зазря тянулась в ней жизни нить.
это будет сегодня, - думает Нелли вдруг, -
это ведь очень просто, газ замыкает круг.
пару вдохов и мужа сможет обнять она,
Нелли тихо смеется, кружится голова.
ну, а ветер-пройдоха слышит тот горький смех,
эту горечь он чует лучше, острее всех,
и летит на нее, корабликом к маяку,
и решает тотчас - ох, Нелли, я помогу,
я умею, вдохни как пахнет кругом травой!
помнишь, парк зеленел апрельской моей весной?
помнишь, с мужем лежали в первой такой траве?
это я вас ласкал, нашептывал я тебе,
как прекрасна апрельским утром на свете жизнь.
не спеши умирать, ох, Нелли, не торопись!
мир огромен, а муж твой ждет - подождет еще.
ветер ласково сушит слезы со старых щек,
Нелли робко вдыхает запахи - ветер прав,
пахнет юностью, мужем, счастьем со вкусом трав.
и зажмурясь со страха внуку звонит сама.
здравствуй, милый, - волнуясь шепчет, - ну как дела?
я не вовремя может? да, и вообще зачем...
- мы соскучились, ба,
ты б приехала. насовсем.