Известно всем крещёным людям –
Кузнец с родни нечистым будет,
Что черти молот поднимают,
Бесята угли раздувают.
I
Стояла кузня у села,
Где жизнь бурлила и цвела,
Чуток за тыном, в удаленье
Как и в любом другом селенье.
Кузнец там с дочкой проживал,
Откуда он – никто не знал.
Лет пять, как тут он появился
И рядом с кузней поселился.
В то время кузня пустовала,
И от того село страдало!
Лошадку чтобы подковать –
Извольте двадцать вёрст шагать
До кузни, что в селе ближайшем.
А свой-то был кузнец тишайший –
Считай, как год село покинул,
Уехал на базар и сгинул.
Его сначала поискали,
Потом других на место звали,
Но им как будь-то бы назло
На этой почве не везло.
И вот однажды, в летний день,
Когда с трудом отыщешь тень,
А на село напала нега,
Туда приехала телега.
Кобылка медленно шагала,
В телеге девочка дремала,
А рядом шёл мужик седой
С какой-то странною клюкой.
И первыми, в то время дня,
Их увидала ребятня,
Толпа телегу окружила
И разом вся заговорила:
“ Откуда Вы? Зачем? К кому?
Надолго к нам? И почему?”
“Кузнец!” лишь слово прозвучало,
И сразу тишина настала.
Умчались дети по домам,
Сказать родне: “Заехал к нам
Кузнец, проездом, вместе с дочкой,
Он ночевать здесь хочет ночку”
Народ собрался, как на вече,
Все были рады этой встрече
Скупали всё, серпы и вилы,
Гвоздям закрученным дивились.
Вели лошадок подковать,
Подарком жён побаловать,
Купив серебряно колечко,
Чтоб дрожь вошла в её сердечко.
Дивились тонкою работой,
И тут из мужиков, вдруг кто-то
Сказал: “Нам б кузнеца такого”,
Все будто ждали это слово.
Затихли все, как онемели,
На старосту в упор смотрели.
Мужик, с опрятной бородою
И искалеченной рукою,
На ком сельчан скрестились взгляды,
Сказал: “Нам, в общем-то не надо
Знать кто ты, также и зачем
Скитаешься во скарбом всем.
Такой кузнец, весьма искусный,
В любой земле подобно Русской
Прожил бы просто припевая,
Так что же за судьба такая
С родных тебя прогнало мест,
Иль корень жизни там исчез,
Коль виноват в том ты – признайся,
А коли нет – то оставайся! ”
“Я Марк, а дочку кличут Анной,
И как бы не звучало странно –
Она знахарка с малых лет,
Какой в помине нынче нет.
За то и гонят нас от всюду,
Попы не могут верить чуду,
Хотят везде за это сжечь,
И как же дочку мне сберечь?
Чтоб избежать нам наказанья,
Мы едем к городу Казани,
Надеюсь местные имамы
Не будут недовольны нами”.
“Село у нас не столь большое
И до него бывает горе,
Поветрие иль мор скота,
Порой доходят иногда.
А поп твердит – то божья воля,
Не надобно грешить, с ним споря,
Достал всех, надо вам признаться!
Мы просим вас у нас остаться!
От общества избу поставим,
И кузню старую поправим,
С святым отцом поговорим,
Чтоб не был откровенно злым.
А коли, что случиться может,
Признают все, что нет дороже,
В селенье слова моего,
Вас не сдадим! Случись чего
Проводим – здесь места глухие,
Людишки лазают лихие,
И затеряться средь болот,
Здесь проще, чем пройти вперёд”.
Как улей зашумели люди,
Клянясь, что так оно и будет.
Кузнец на дочь оборотился,
С людскою просьбой согласился.
II
Сельчане, как и обещали,
В три дня избу для них подняли,
Работа в кузне закипела –
Марк взялся яростно за дело.
Кузнечный молот «стук» да «стук»
Ласкает ухо дивный звук
Огнём рождённого металла,
Чьим ложем наковальня стала.
Без инструмента даже вошь,
Как говорится, не убьёшь,
А Марком сделанный, буквально
Был изготовлен идеально!
А коль к рукам, к труду привычном,
Прибавить инструмент отличный,
Мастеровой прекрасно знает,
Что результаты поражают.
Любое начатое дело
Шло весело, легко и смело,
Как будто в сказке, расцвело
И забурлило всё село.
И лишь один святой отец
Был недоволен, что кузнец
Остался жить у них в селенье
И вот дождавшись воскресенья
Он в церкви проповедь читал,
Всю нечисть там упоминал,
А также нехристей незваных,
Что надо гнать их окаянных.
“Кузнец - воскликнул он - колдун!
Кому это придёт на ум,
Чтоб не серпом прилежно жать –
Мечом на полочке махать!”
Кто преимущества косы
Вмиг оценил, тот лишь в усы
Улыбку прятал, так сказать,
Чтоб в церкви громко не заржать.
“А гвозди эти, только чёрт
Их держит – вырвать не даёт,
Подковы, что износ не знают,
Ножи железо разрезают.
Работ тончайших украшенья,
Для женщин – чисто искушенье!
Всё это надо изничтожить,
Чтоб грех ваш трижды не умножить”.
Когда же речь пошла про Анну,
Лукавить вам сейчас не стану,
Приход мгновенно загудел,
А староста аж побледнел.
На днях его она лечила,
На стол дубовый уложила,
Настою сонного давала.
Проснувшись, видел, что устала,
И на скамейке рядом спит.
Рука ж в лубках его лежит,
Но шевелится! “Мать святая!”
А поп твердил: “Cудьба такая”.
“Зимой то было на облавной.
Тогда охота вышла славной,
Медведя мы тогда подняли,
Но разве думали-гадали,
Что вместо чтобы убегать,
Стал на людишек нападать,
Рогатину в него всадил,
А он мне руку зацепил.
В лубках недельку походить
И можно, как и раньше жить,
А чтоб «лекарку надо гнать»,
Так это надо поглядать!”
Святой отец – был добрый малый,
Учёный, добрый, в общем славный,
Детишек грамоте учил,
И очень скромно, тихо, жил.
В селе давно уже все знали –
Его как будто подменяли,
Когда о вере речь заходит –
Во всём он происки находит.
Так после проповеди той,
На глаз, святоша, стал кривой,
И очень сильно стал хромать,
То наши мужички, видать,
С ним очень круто говорили,
Все дружно тут же порешили:
«Село кончается за тыном!
И пусть отец святой остынет!
В селе, нет нечисти, его
И им ужасно повезло
Увидеть западный прогресс,
Что для него кузнец исчез!»
Отец Василий согласился,
Дал слово и перекрестился,
Чтоб в пастве не было раздора,
Ему – безвинного позора.
III
“Тять! Слышишь, тять, ты что заснул?”
“Да нет – совсем слега вздремнул.
А ты что рано так примчалась,
За день сегодня нагулялась?
Лучинкой подожгла бы свечки,
Поешь, томится каша в печке”.
"Меня Матрёниха кормила,
Я ей сегодня сообщила,
Что ждать ей двойню на Покров
Счастливая, от этих слов
Она весь дом свой всполошила,
Меня от пуза накормила!
А так, сегодня лишь Матюха,
Мирона сын, от батьки в ухо,
За что, не знаю, получил,
Ещё б немного и убил.
Сам прибежал: "Анюта, дочка,
Прошу Христом – спаси сыночка".
А больше не было работы –
Что необычно для субботы.
А почему, тять, все христьяне,
В субботу ходят мыться в бане?"
"Воскресным утром надо им
Предстать перед отцом святым,
Поклоны в церкви дружно бить,
Хотят чисты пред Богом быть".
"А почему, скажи на милость,
Русь христианству поклонилась,
Ведь были же свои здесь боги,
Могли, хоть одного из многих
Себе заглавным богом взять,
А греков попросту прогнать?"
"Владимир так и поступил!
Перун вначале богом был!
Он знал, чтоб земли все собрать
Едины требы надо класть,
/требы класть – приносить пожертвования/
Но эти жалкие глупцы,
Чревоугодники- жрецы,
Затеяли мирской раздор!
Тогда Перун и под бугор,
Да в Днепр великий сброшен был,
Хотя народ и возопил:
Перун, восстань! Перун, вернись,
Но он поплыл тихонько вниз.
Какую веру надо брать,
Чтоб весь народ в узде держать
Их две: христианство и ислам
Владимир выбрал то, что нам
Не было злом для медовушки,
И для красавицы подружки.
Умён, Владимир и дурак
Не мог предугадать никак,
Прольется столько русской крови,
Что будет не хватать до нови.
Тут и Добрыня - воевода
Себя прославил! Он народа,
Что не крестился, накрошил!"
"Добрыня, в самом деле, жил?
И змея победил он в драке?"
"Ну, вот про змея - это враки!
Вблизи от Пинска речка есть -
Горынь, болот там и не счесть
Боярин Змей там проживал,
Он Велесу лишь требы клал.
Змей, просто имя и не боле,
Среди болот он жил, на воле!
Добрыня трижды с ним сражался,
Среди болот тех заплутался,
Дружины потерял не мало,
Вернулся чуть живой, усталый.
Потом уж сказку сочинили,
Что Змей-Горыныча побили.
Вот так вот может получиться
Боярин в зверя превратиться,
А дядька князя, явно зря,
Там стал сильней богатыря!
Всё, дочь, пора ложиться спать,
Ведь скоро утро, нам вставать…"
"Поговорим ещё немного!
С утра нам завтра не в дорогу,
С тобою так мне интересно!
И есть ещё вопрос! Ну, честно!
Скажи мне, без лукавства, тять,
Здесь мы прожили лет уж пять,
Что смотришь на меня так строго,
Не ждёт ли нас опять дорога,
А если нет, то значит будем
Мы помогать, как прежде людям? "
"Не понял я – ты что-то знаешь,
Иль просто так опять болтаешь? "
"Виденье ночью было мне,
Как в полудрёме, иль во сне,
Поветрие на нас идёт,
Не как обычно, из болот,
Его послала ведьма злая,
На всех людей, про нас не зная,
Придёт через четыре дня,
Но люди могут на меня
Подумать – поп им в том поможет,
Коль после только выжить сможет!"
"С того и надо б начинать,
Ох, не придётся нам поспать,
Что позабыла, не поверю,
А то, про баню, да про веру!
Давай, всех наших собирай,
Калитку крепко запирай,
Проверь, за домом нет ль пригляду,
Нам лишних глаз вокруг не надо! "
IV
"Анюта! Детка! Сколько лет!
Забыла вкус моих конфет?
Когда-то ты их так любила!
Лесного дядьку не забыла? "
"Нет, дядя Леший, как забыть?
Зачем тогда на свете жить,
Коль самых лучших из друзей
Убрать из памяти своей? "
"И ты будь здрав, мой верный друг!
Что, Марк, случилось, если вдруг
Скликаешь без предупрежденья,
Вновь ожидаем нападенья? "
"Нет, Леший, всё гораздо хуже!
Совет ваш дружеский нам нужен".
"Да вижу, здесь уж Водяной,
Две ведьмы вслед летят за мной,
Наверно вскоре доберутся,
Коль вновь в пути не подерутся.
Уже вторую тыщу лет
Всё ищут юности секрет.
Вот и они, никак добрались,
Ну что, Марк, все уже собрались? "
"Да, все! Вот твой пенёк, садись.
Гостям, Анюта, поклонись.
Эй, Вася! Слышишь, домовой?
Все входы в дом быстрей закрой!
Потом займи на печке место,
В избе и так довольно тесно".
Как все расселись поудобней,
Марк рассказал им поподробней
Про жуткое виденье дочки.
Взял слово Водяной из бочки:
"У выселок, в речушке малой,
Где сом живёт, ещё не старый,
Могло лишь то произойти –
Туда как раз пять дней пути!
Вчера была там гнева вспышка –
Тряхнуло так, что сом – малыша,
Мне сразу сообщил об этом,
Прося, как вы сейчас, совета!"
Тут обе ведьмы подскочили –
"Да! Да! Чуть-чуть не позабыли!
Была старушка там одна,
Но ведьмой – точно не была,
Она была лишь полукровкой,
Довольно злой, но очень робкой -
Такое сделать не могла!"
"Она наверно умерла! –
Раздался голос где-то с печки –
Её не вынесло сердечко!"
" Вот это очень может быть!
В последнем вздохе возродить
Всю силу ненависти злобной
Весьма, друзья, правдоподобно!"
"Про смерть ты, Вася, точно знаешь,
Иль воздух попусту гоняешь?"
" Приятель старый мой, Антип,
В историю такую влип,
Что вам ни в сказке не сказать,
На бересте не написать.
Его хозяйка, бабка злая
Уже почти полуживая,
К себе призвала свою дочь,
Чтоб та смогла бы ей помочь
Уйти спокойно, без страданья,
А для того свои все знанья,
Своей кровинке передать,
Но та не стала слушать мать,
А в день, когда приспичил срок
Семья рванула наутёк.
Закрыли ставни, дверь колом
Приперли, а уже потом
Трубу заткнули, чтоб наружу
Не вышло то, что им не нужно.
Но в миг последний вдруг из уст
Ее звучит проклятье, хруст
Зубов скрипящих, тишина!
Вот так скончался она.
Душа усиленная злобой
Искала прочь себе дорогу
Закрыто всё, не повезло,
Но тут проклятье, вместе с злом
Сошлись в едино, эта смесь
Взорвалась! И домишко весь,
Как из песка, тут развалился
И дух ее освободился.
Без дома домовой остался
Через часок со мной связался!"
" Поветрие? Да, интересно!
А как бороться с ним известно?
Быть может ветер применить,
Чтоб путь заразы изменить?"
"В начале может быть возможно
Такое б было - нынче сложно,
А завтра с этим буйным злом
Уже не справиться! Притом,
Что здесь причастно было слово!
Мы не встречали здесь такого!"
"Клин клином бьют, а слово словом -
Вот мудрости земной основа!"
Марк очень медленно сказал
И своей затылок почесал.
"А где же взять его, однако? "
Спросила ведьма.
"Надо знака -
Дождаться лишь!" Все присмирели
И на Анюту посмотрели.
Она любимый посох свой,
Взяла, махнула над собой,
Сиянье Марк над ней заметил,
В селе ж ей колокол ответил,
Звон резко вспыхнул и пропал -
Всё ясно! Колокол упал.
"Так вот оно! И в самом деле!
Мы чуть его не просмотрели,
Тот голос, что округе слышен,
Он поднят над землёй, повыше!
С попом есть повод примериться,
Он завтра сам сюда примчится
И будет помощи просить,
Чтоб колокольню воскресить.
И вам найдётся всем работа
От диких вишен, до болота
Следить за злом во все глаза
И мне код звука рассказать.
Его мы в колоколе спрячем.
Всё! Будет так, а не иначе!"
V
От церкви, медленно и хмуро,
Святой отец брёл в это утро,
Кляня мышей – безбожных тварей,
Что всё в округе объедали.
"Спасения от бестий этих,
Наверно нет на белом свете!
Канат, что колокол привязан,
Наверно век служить обязан,
А эти… Слов приличных нет!
Его объели за пять лет,
Хотя и сам я виноват,
Менять давно пора канат.
Он с колокольни, вниз, о камни!
О, будь наш Боже вечно с нами!
Теперь язычника просить.
Тьфу! Может вовсе не ходить?
А колокол свезти в столицу,
И пусть ответственные лица…
Вру сам себе! Не может быть!
Его уж не восстановить!
А этот нехристь мне поможет,
Хотя просить мне будет сложно!
Дай Бог в беседе не вспылить
И свою честь не уронить".
Перевернулся белый свет,
Что, отче, ты за столько лет,
Впервые в кузницу пришёл
И время для того нашёл?"
"Скажу я без лукавства, да!
Меня серьёзная беда
Сюда заставила прийти
И понимание найти.
В ночи наш колокол упал,
Иначе я б никак не стал
Тебя, о чем ни будь просить,
Чтоб мне спокойней дальше жить".
"Вот, чёрт, какая же беда!
Себе я в жизни никогда
И ни за что бы не простил,
Когда б его не починил! "
От слов таких поп искривился
Слегка, потом перекрестился.
"Тем более известно стало,
Что времени осталось мало!"
Две ночи в кузнице горел
Огонь вовсю, метал звенел,
Туда лишь Аня заходила,
Отцу покушать приносила.
Кузнец закончил своё дело,
И зазвучало громко, смело,
На всю округу Божье слово –
Защита людям и основа.
Костры горят вокруг селенья,
Из церкви хоровое пенье,
А с колокольни звон струится,
Как песня благородной птицы.
Святой отец на колокольне
Стоял, вдыхая ветер вольный,
И наслаждался мощью звука:
"Здесь колдовство, а не наука!
Создать такое человек
Не смог бы кажется вовек,
А тут два дня, ещё две ночи,
И он не спал их, между прочим.
Я сам к окошку подходил
И за безбожником следил –
Он весь в поту, у жаркой печи…
Но что там к нам летит на встречу?"
По небу медленно, над лесом,
За руки взявшись, ведьма с бесом,
Кружились, приближаясь, в паре.
Святоша в колокол ударил!
Удар в вечерней тишине,
Мечём янтарным в вышине
Разрезал грозный полумрак,
Внеся в гармонию бардак.
Куда-то элегантный бес
Буквально в тот же миг исчез,
А ведьма с яростным оскалом
К нему всё ближе подлетала,
Дрожа как лист, он бьёт и бьёт,
Одежды звук на ведьме рвёт,
Теряет призрак части тела
Но ведьма всё ещё летела,
Ещё удар и звука меч
Рассёк оскал её до плеч,
К кострам остатки долетели
И в них уже дотла сгорели!
Святоша в колокол стучал,
Но тот уже не так звучал,
Не грозно, а спокойно, нежно,
Даря душе людей надежду.
Звук становился тише, тише,
Умолк! Народ из церкви вышел,
Разбрёлся молча по домам.
Один святой остался там.