Улыбаясь, она искала тонкий смысл уплывающих строк,
Простирался закат-покрывало, застилая лиловый восток.
Плыли ангелы шумной гурьбой, и курлыкали, как сизари,
И сияли их лица иною красотой недоступной земли.
Мимо сна текли исполины, от солёного города прочь,
Проступали сквозь стены гостиной, а за ними ступала ночь,
Расправляя тугие сети, - нити шёлковые – окоём.
Плыли ангелы, Господа дети, говорили о чем-то своём.
Осыпались ракушки-звезды, пылью млечной искрились слова,
И сгущалась янтарная роздымь, слёзы моря впитала смола
Фраз оброненных мимоходом, - хвойный лес и живицы дух.
Меж закатом ее и восходом, - пела ночь, обострявшая слух.
Чтоб до боли, изнеможенья, в невесомости их бытия,
Слыша радостные песнопенья, шорох крыл в чистоте огня,
Забываясь древним наречьем, узнаванием слов изнутри,
Со щемящею болью в предплечье, знать, что к дому летят сизари.