Старуха

            
СТАРУХА

Космата, сухА, сизоуха
в вагоне сидела старуха
и сына родного устало
звала, но не узнавала.
Её слабоумная прихоть
то зверя искала, то выход,
то снова сползала в блокаду:
– Сама я из Ленинграда...
Да-а! Хлебушек нам доставался
с сыночком... – А сын чертыхался
и так загонял её в угол,
боялись – умрёт от испуга.
...И вдруг пронеслось среди ночи
схватившее за душу: – Отче
наш!... – Смута в вагоне редела,
она ж возносилась в пределы,
где память хранила до слова
страницы молитвослова.
Четыре часа без запинки
молилась на мятой простынке,
кого-то, незримого, рядом
крестя и рукою, и взглядом.
Казалось немыслимым чудо,
что живо такое под спудом
беспамятства в дикой старухе,
натасканной на оплеухе.
...Она замолкала не сразу.
Крестом осенилась три раза
и тихо спросила – о, Боже!:
– Ты, доченька, молишься тоже?

Молюсь. Но ответить не смею.
Я так – как она – не умею.

1992