Шри Ауробиндо
ПОЭЗИЯ БУДУЩЕГО
Эта глава из работы Шри Ауробиндо «Поэзия будущего» — Часть II, Глава 1 «Идеальный дух поэзии» — содержит все основные аспекты взгляда Шри Ауробиндо на поэзию, ее подлинную роль в жизни человека и ее место в приближающейся новой эпохе эволюционного развития человечества. В данной публикации название статьи и примечания [в квадратных скобках] даны переводчиком.
Новая эпоха и поэзия будущего
Всякая попытка пророчествовать о будущем направлении движения или развития разума или жизни в любой их сфере является рискованной затеей. Ибо жизнь и разум отличаются от физической Природы, поскольку ее процессы протекают в четко очерченных пределах механической предопределенности, в то время как разум и жизнь представляют собой более гибкие и свободные силы. Боги жизни и в еще большей мере боги разума столь многообразны и непредсказуемы в своих творческих проявлениях, что даже там, где нам удается различить основные направления, в которых разворачивается или до сих пор разворачивалась их работа, мы все же не способны с какой-либо определенностью предугадать, какой оборот она может принять и что еще они готовятся создать. Поэтому невозможно предсказать, что в действительности будет представлять собой поэзия будущего. Мы можем определить, где находимся сегодня, но не можем сказать, где окажемся четверть века спустя. Все, что можно сделать, — это сформулировать для себя некоторые возможности, которые раскрываются перед поэтическим разумом человечества, и в общих чертах наметить, чего он может достичь, если последует определенным великим перспективам, которые были открыты нам гением недавних и современных поэтов; но какой путь он изберет или к каким новым высотам устремится на самом деле — это предстоит решить ему самому.
Каким мог бы быть идеальный дух поэзии в эпоху возрастающей интуитивности разума — такой вопрос ставит перед нами опыт минувшего, и мы можем попытаться дать на него некоторый ответ. В начале я говорил о мантре как о высочайшей и наиболее интенсивной форме откровения поэтической мысли и выражения. Под мантрой ведические риши, поэты-провидцы, понимали вдохновенное видение-откровение или мысль-прозрение, основывающееся на реализации (если прибегнуть к этому тяжеловесному, но необходимому современному слову) некой сокровенной истины Бога, личности, человека, Природы, космоса, жизни, творения, мысли, опыта и действия. Их мантры выражали полет мысли, воспарившей на крыльях великого ритма души, чандас. Ибо видение было неотделимо от слышания: это был единый акт. Как неотделимо от них обоих было и живое ощущение истины внутри себя, жизнь в этой истине — что мы и подразумеваем под реализацией, — ибо ее присутствие в душе и власть над разумом должны предшествовать или сопровождать в творце или в человеке-проводнике высшего вдохновения то выражение внутреннего видения и слышания, которое принимает форму светоносного слова. Мантра рождается из сердца и слагается в мыслящем разуме в колесницу того божества Вечного, чей лик или облик являет нам прозреваемая истина. Кроме того, и в разуме готового внешнего слушателя, внимающего слову поэта-провидца, если наше слово — подлинная Мантра, должны возникать все три эти составляющие: слышание должно сопровождаться видением глубочайшей истины, постижение разумом ее глубочайшего духа и ее проникновение в душу должны сопровождать ритмическое послание Слова и видение Истины посредством разума или непосредственно вызываться ими. Такое изложение предмета может показаться довольно мистическим, но по существу вряд ли можно дать более полноценное описание рождения и воздействия вдохновенного слова-откровения, и оно применимо, хотя обычно на более низком уровне, чем тот, к которому стремились ведические риши, ко всем высочайшим взлетам подлинно великой поэзии. Но поэзия является мантрой, только когда она представляет собой голос сокровеннейшей истины и облечена высочайшей силой самого ритма и речи этой истины. И древние поэты Вед и Упанишад утверждали, что изрекают мантру, потому что именно эту сокровеннейшую и почти оккультную истину вещей они всегда пытались увидеть, услышать и выразить и потому что верили, что используют или находят присущие ее душе ритмы и ее жертвенную речь, исторгаемую божественным Агни, священным Огнем в сердце человека. Иными словами, мантра — это непосредственное и наиболее возвышенное, интенсивнейшее и наиболее божественно оплодотворенное и осмысленное ритмическое слово, которое воплощает вдохновенное интуитивное откровение и воодушевляет разум видением и присутствием самой глубочайшей сути сущего, сокровеннейшей реальности вещей, а также ее истиной и божественными формами ее души — Божествами, рожденными живой Истиной. Или, можно сказать, что это — верховный ритмический язык, который охватывает всякий конечный элемент и привносит в него свет и голос собственной бесконечности.
Такова теория поэзии, видение ритмического творческого самовыражения, которому мы даем это имя, которое очень отличается от всех существующих ныне взглядов — священного и иератического ars poetica [(лат.) искусство поэзии], возможного только в дни, когда человек считал себя близким к богам, и ощущал их присутствие в своей груди, и мог думать, что слышит, как некие отголоски их вечной божественной мудрости обретают форму в высотах его разума. И, пожалуй, ни один мыслящий век не был столь далек от подобной точки зрения на нашу жизнь, как тот, через который мы только что прошли и из чьей тени еще не вполне вышли, — век материализма, эпоха позитивистской поглощенности внешней действительностью, научного и утилитарного рассудка. И не смотря на это, достаточно удивительно — или, быть может, естественно, поскольку в мудром устроении Природы противоположное рождается из противоположного, а не только подобное из подобного, — но мы, похоже, все-таки возвращаемся к по крайней мере отдаленному проблеску видения себя в нашем величайшем образе, конкретизированным выражением которого были подобные идеи. Ибо мы можем отметить, что, хотя и в очень отличающихся обстоятельствах, в более широких формах, с более сложным и многосторонним разумом и на основе невероятно возросшей культуры и цивилизации — достижении и наследии многих промежуточных веков, — все же именно к чему-то очень похожему на устремление, составлявшее душу ведического или по крайней мере ведантического разума, мы, похоже, почти готовы вновь обратиться в цикле нашего эволюционного движения. Теперь, скрупулезно исследовав материальную реальность мира, в котором мы живем, и получив некоторое знание витальной реальности Силы, из которой мы изошли, мы, наконец, снова начинаем поиски духовной реальности того, чем мы и все сущее тайным образом являемся. Наши умы снова пытаются представить себе подлинное «я», дух Человека и дух вселенной — поначалу, без сомнения, лишь интеллектуально, но отсюда не очень далеко до прежнего устремления к видению, к постижению его в самих себе и во всем. И с этим устремлением в человеческом уме должна также возникнуть концепция божеств, в которых этот Дух, это дивное «Я»-Реальность, объемлющее, созерцающее и взращивающее мир, обретает форму в освобожденной душе и жизни человека, — его божеств Истины, Свободы и Единства, его божеств более великой и более высокозрящей Воли и Силы, его божеств Любви и всеобъемлющего Наслаждения, его божеств вездесущей и вечной Красоты, его божеств высшего Света, Гармонии и Блага. Новые идеалы человечества, похоже, уже озарены первым бледным отсветом этих вещей, и даже если пока это всего лишь отблеск, предрассветные краски, расцвечивающие более тусклую атмосферу нашей современной ментальности, все говорит о том, что этот свет будет становиться ярче и сильнее — пусть поначалу озаряя лишь небеса, к которым устремляется наш взор, если не сразу землю нашей действительной жизни.
Но это новое видение не будет, как в прежние времена, чем-то иератически отдаленным, мистическим, сокровенным, таимым от непосвященных, — скорее это будет взгляд, старающийся снова привлечь этих божеств к близким и тесным отношениям с нашей землей и воплотить их не только в сердце религии и философии, не только в высших взлетах мысли и искусства, но также, насколько это возможно, и в обычной жизни и деятельности человека. Ибо в прежние дни эти вещи относились к Мистериям, которые люди оставили немногим посвященным и в результате утратили в конце концов их понимание, но устремление этого нового разума — раскрыть, огласить и приблизить к нашему восприятию все тайны, все мистерии, пока что, возможно, делая их в ходе этой работы слишком обыденными и внешними и лишая их значительной части их красоты, внутреннего света и глубины, но этот недостаток будет изжит — и это обращение к открытому их постижению и осуществлению вполне может стать началом эпохи, когда человек как раса попытается жить в более великой Истине, чем когда-либо управляла нашим родом. Ибо сейчас прослеживается тенденция к тому, чтобы все, что мы знаем, попытаться наделить ясной формой и воплотить в жизнь. И тогда творчество человека также будет вдохновляться иным духом и развиваться в иных направлениях.
И если это действительно произойдет или хотя бы возникнет достаточно сильное движение разума в этом направлении, поэзия может вновь обрести, пусть даже не в полной мере, свой былой священный статус. Несомненно, будет как и раньше создаваться множество поэтических произведений, следующих прежним путям и удовлетворяющих прежние, более обычные эстетические мотивы, — и в этом нет ничего плохого, ибо задача поэзии — выражать для человека его душу и воплощать в слове любые проявления силы красоты, которые он прозревает; но теперь могут проявиться и выйти на первое место уже и такие души, в которых не оскудело высочайшее пламя, — поэт-провидец, провидец-творец, поэт, который одновременно есть риши, — полновластные певцы Истины, глашатаи и кудесники более божественной и универсальной красоты. Нечто подобное, несомненно, всегда было присуще величайшим мастерам поэзии в великие эпохи, но сознательное исполнение такой роли не часто служило единственной плодотворящей идеей их труда; дух и разум эпохи требовали от них иного — того, что было необходимо в то время, и высочайшие достижения в этом направлении были редкими примерами самопревосхождения, при этом оставаясь окрашенными и освещенными тем полусветом, в котором творили эти певцы. Но если наступает век, когда общим достоянием станет более глубокая и великая Истина, то и мастера ритмического слова в эту эпоху будут петь, по крайней мере, на более высоком общем уровне и смогут чаще подниматься в более полный и интенсивный свет и достовернее уловлять более великие и возвышенные тона, на которые тайным образом способна эта Божья арфа, как называет Упанишада сотворенное существо человека.
Судя по всему, человечество готовится вступить в эру более великой жизни — как бы ни пытались более доступные и более приземленные силы увести его в сторону, к менее высокому идеалу — и с ее приходом должен наступить и новый великий век человеческого творчества, отличающегося от всего, что было прежде, и превосходящего все самые блистательные достижения прошлых эпох по своему видению и движущей силе. Но прежде должна появиться поэзия, которая поведет человека к этой новой эпохе от нынешних слабых начал. Она будет находить поддержку со стороны новых взглядов в философии, изменившегося и расширившегося духа в науке и новых откровений в других искусствах — в музыке, живописи, архитектуре, скульптуре, а также новых высоких идеалов в жизни и новых сил возрождающегося, но избавленного от ограниченности и обскурантизма религиозного разума. Первые проблески этого изменения уже видны. И в поэзии уже просматривается зарождение такого более великого водительства; сознательные усилия Уитмена, мотивы Карпентера, значение поэзии А. Е., быстрая слава Тагора являются первыми тому свидетельствами. [Величайшим образцом и подлинным основанием поэзии нового одухотворенного века является поэтическое творчество самого Шри Ауробиндо, который проявил в современном разуме человечества на современном языке мантру высочайших духовных сфер, проложив путь искателям поэзии Духа и сотворив неиссякающий источник вдохновения для поэтов и творцов нового времени — в первую очередь, своим эпосом-откровением «Савитри».] Снова начинает возникать представление о поэте, который одновременно является риши, провидцем. Необходимы лишь более широкое распространение мысли и мировоззрения, в которых такое представление сможет жить и развиваться, а также развитие более разработанного, более совершенного искусства поэзии, в которой оно сможет обрести воплощение, чтобы придать этой пока лишь зарождающейся возможности силу и устойчивость. Человечество, пресыщенное равнинами, снова обращает свой взор к вершинам, и среди высоких провидческих гласов будут звучать и голоса поэтов, которые своей песнью поведут нас ввысь. Ибо великий поэт раскрывает человеку смысл настоящего или же заново разъясняет ему его прошлое, но он может также и нацеливать его на его будущее и во всех трех временах раскрывать ему облик Вечного.
Интуитивная поэзия-откровение, появление которой мы предвидим, должна выражать верховную гармонию пяти вечных реальностей: Истины, Красоты, Наслаждения, Жизни и Духа. Они поистине представляют собой пять высших идеальных светочей, пять солнц поэзии. И к трем из них высший разум человечества ныне во многих направлениях с новой силой и настойчивостью обращает свои мысль и желание. Фактически, в интеллектуальном отношении наш современный прогресс в течении долгого времени был постоянным напряженным поиском Истины в определенных областях ее проявления; ныне же ограниченная истина вчерашнего дня больше не может утолить или сковать нас. Было постигнуто и открыто многое из того, о чем не ведали или только догадывались прежде, но даже и наибольшее из этого многого предстает очень малым по сравнению с тем бесконечно бОльшим, что осталось незамеченным и забытым и теперь зовет нас на поиск. Описание поиска божественной Истины, которое однажды дал древний ведический поэт, очень точно характеризует устремление разума в наш век: «По мере того, как он восходит от вершины к вершине, его взору открывается все то многое, что еще предстоит свершить». Но становится ясно и то, что только с помощью великого пробуждения подлинного «я» и духовного существа человека можно и должно постичь эту еще непережитую истину и достичь этого бесконечно большего, что нас влечет. Только тогда высшее знание может избавиться от своих покровов и полностью раскрыться человеку, живущему на земле, снова явить себя его глубинному разуму и душе — говоря словами другого ведического поэта-провидца: «Новые состояния обретают рождение, покров за покровом пробуждаются к знанию, пока в объятиях Матери мы не обретаем полное прозрение». Этот новый-прежний свет ныне возвращается в наши умы. Люди уже больше не верят столь безоглядно в то, что мир — это материальный механизм, а они сами — лишь недолговечные образования мыслящей материи, — взгляд на бытие, в рамках которого, сколь бы ни был он полезен для всепобеждающего сосредоточения на физической науке, социальной экономике и материальном процветании, ни религия, ни философская мудрость не могут обновить свои силы в родниках духа, а искусство и поэзия, которые, подобно религии и мудрости, также являются выражениями души, — почерпнуть новые энергии в своих исконных источниках. Ныне от этой одержимости физическим мы возвращаемся к осознанию того, что и у нас, и у вселенной есть душа, есть высшее «я», которое здесь находит выражение в жизни и теле.
Но разум сегодняшнего дня также — и справедливо — акцентирует внимание на жизни, на человечестве, на ценности нашего труда и деятельности. Мы больше не поддерживаем прежних аскетических раздоров с нашей матерью-землей, но скорее, жаждем напиться сполна из ее грудей красоты и силы и возвысить ее жизнь до большего совершенства и величия. Современная мысль серьезно ищет разгадку тайны бытия в представлениях о бесконечной созидательной воле к жизни и действию. Эта точка зрения, хотя она и может позволить проявиться более могучей силе искусства и поэзии, философии и религии, поскольку выявляет нечто из подлинных ценностей души, из-за собственной ограниченности таит определенные опасности. Дух, который есть вся жизнь, ибо он превыше, чем жизнь, — вот подлинная истина, которая наделит нашу жизнь наибольшим могуществом. Адити, бесконечная Мать, восклицает в древнем ведическом гимне Индре — божественной Силе, готовой родиться в ее чреве: «Таков древний путь, открытый снова, которым все боги поднялись к обретению рождения: воистину этим, вверх ведущим путем должен ты родиться в своем возрастании; но не следуй тем другим путем, дабы не вызвать падения своей матери» — но если, отвергнув путь, ведущий вверх, новый рождающийся дух ответит, подобно богу из гимна: «Этим путем не пойду я, ибо трудно следовать ему; да выйду я прямо на равнину в стороне от тебя; мне предстоит сделать многое, что еще не было сделано; на одном я должен сражаться, а на другом — усомняясь в достигнутом, искать Истину», — тогда новый век, возможно, будет, как и прежний, отмечен великими свершениями, но не достигнет высочайшего пути и, как и прежний, закончится катастрофой. Однако у нас нет никаких причин ограничивать таким образом наше новое рождение во времени; ибо дух и жизнь не несовместны, но, напротив: большая сила духа наделяет большей силой и жизнь. Поэзия и искусство, больше, чем какие-либо другие наши способности, могут помочь внедрить эту истину в людские умы с озаряющей и всеобъемлющей силой, ибо если философия может заблудиться в собственных абстракциях, а религия — превратиться в нетерпимое отвержение жизни и аскетическую поглощенность потусторонним, поэзия и искусство по самой своей сути и происхождению являются посредниками между нематериальным и конкретным, между духом и жизнью. Это посредничество между истиной духа и истиной жизни станет одной из главных функций поэзии будущего.
Два других Божьих светоча-близнеца, красочных солнца Идеала, которые наш век помрачил в наибольшей степени и в чьем оживляющем свете он более всего нуждается, хотя пока и остается слишком поглощенным внешним и утилитарным, чтобы в достаточной мере прочувствовать их отсутствие, — Красота и Наслаждение — также представляют собой духовные реальности и выражают самое сердце сладости, цвета и пламени трех других. Истина и Жизнь не обретут своего совершенства, пока не проникнутся, не нальются восполняющей силой восторга и утонченной силой красоты и не станут в своих высях едиными с этим приносящим совершенство оттенком и этой тайной сутью самих себя; дух не получит полного откровения без присутствия двух этих утоляющих ипостасей. Ибо абсолютно истинно древнее индийское воззрение, согласно которому восторг, Ананда, является глубочайшей выразительной и созидательной природой свободного «я», поскольку представляет собой саму суть изначального бытия Духа. Но красота и восторг — это также сама душа и источник искусства и поэзии. Сам смысл и духовное предназначение искусства и поэзии — освободить человека в чистом восторге и принести красоту в его жизнь. Однако здесь, как и везде, есть свои градации и высоты, и высочайшими степенями наслаждения и красоты являются те, которые едины с высочайшей Истиной, — совершенство жизни и чистейшая и полнейшая радость раскрывающего и постигающего себя Духа. Поэтому поэзия обретет себя в самой полной мере и наиболее полно овладеет собственным наследием, когда она достигнет богатейшей гармонии этих пяти составляющих в самом блистательном изобилии их сладости, света и силы; но это становится вполне возможным, только когда она поет с высочайших небес видения и простирается в широчайшие шири нашего существа.
Поистине, этими силами можно овладеть на любой ступени, потому что, на каком бы уровне нашего восхождения мы ни находились, Дух, божественное «Я» человека присутствует всюду и может вырваться могучим пламенем самопроявления, неся в себе всех своих божеств в какой угодно форме, поэзия же и искусство принадлежат к числу средств, при помощи которых он таким образом высвобождает себя в выражении. Поэтому суть поэзии вечно одна и та же, и ее сущностная сила и масштаб проявленного гения может быть одним и тем же независимо от конкретного обрамления ее видения — будет ли это Гомер, воспевающий подвиги героев в направляемом богами сражении у стен Трои или скитания Одиссея среди чудес неведомых колдовских островов, сердцем всегда стремящегося к своему затеряному вдали родному очагу; или Шекспир, вольно мчащийся в потоке многообразных красок, созвучий и страстей жизни; или Данте, блуждающий среди своих ужасающих или благодатных видений Ада, Чистилища и Рая; или Вальмики [певец и поэт, считающийся автором великого эпоса древней Индии «Рамаяны»], поющий об идеальном человеке, воплощающем в себе Бога, и о гигантском эгоистичном ракшасе [демоне], воплощающем лишь необузданное своеволие, которые сходятся навстречу друг другу из своих различных центров жизни и со своими различными законами бытия для битвы, желанной богам; или некие мистические Вамадева или Вишвамитра [легендарные риши-мудрецы, создатели ряда гимнов Вед], возглашающие при помощи странных, ярких ныне забытых символов деяния богов и красОты Истины, сражение и странствие на пути к Свету, двойственные богатства и жертвенное восхождение души к Бессмертию. Независимо от того, что служит источником поэтической формы, — вдохновенное воображение, черпающее пищу в земных реалиях, душа жизни, вдохновенная мысль или высокое интуитивное духовное видение, — гений великого поэта постигает некую сокровенную истину бытия, некий поток дыхания жизни, некое проявление могущества духа и с полновластной силой выражает постигнутое для себя и для нас, движимый и делящийся наслаждением и восторгом открывающейся красоты. [Примеры, приводимые Шри Ауробиндо, отражают уровни эволюции сознания, выражаемого в поэзии: Гомер выражает физическое сознание; Шекспир выражает витальное, или жизненное, сознание; Данте выражает поэтизирующий разум; Вальмики выражает поэтическое видение просветленного духовного Разума; Вамадева и Вишвамитра выражают мантры сверхсознательной Интуиции.] Но тем не менее поэзия, которая способна сохранять размах своей широты и непосредственность своего прикосновения и вместе с тем видеть все с более высокой точки зрения, сможет, в остальном оставаясь равной высшим образцам созданного ранее, больше дать нам и более полно удовлетворить все, что мы собой представляем, а значит и все, что мы требуем от этого самого полноценного из всех искусств и самого утонченного из всех наших средств эстетического самовыражения.
Поэзия будущего, если она осуществит в полной мере то, что пока лишь обещают нам многочисленные яркие намеки, зажжет эти пять светочей нашего существа, но вознесет их более высоко и озарит ими более обширную страну — поистине, множество стран, пока еще скрытых от нашего взора, и сделает их уже не светильниками в некоем ограниченном храме красоты, но солнцами в небесах нашего высочайшего разума, освещающими и широчайшие шири, и глубочайшие глуби нашей жизни. Это будет поэзия, воспевающая новое и самое грандиозное видение человеком себя, Природы, Бога и всего сущего, ныне открывающееся перед ним, а также с новым могуществом прорекающая возможное осуществление этого видения в более благородной и более божественной человечности; и песнь ее будет черпать силу не только в способностях вообразительного ума, экзальтированного экстатического чувства или восторженной радости и страсти жизни, но поднимется выше, чтобы увидеть их с высот более интенсивного света и воплотить их с большей властью слова-откровения. Это будет прежде всего и главным образом поэзия интуитивного разума, интуитивных чувств, интуитивной души наслаждения в нас, получающая из этого более великого источника вдохновения более полновластный поэтический энтузиазм и экстаз, а затем она, возможно, достигнет и еще более высокой силы откровения, более близкой к непосредственному видению и слову Верховного Разума, из которого исходит всякое творческое вдохновение. [Верховный Разум (Overmind) — термин Шри Ауробиндо для описания высочайшего плана ментального Сверхсознания — Источника всей эволюции человечества. Выше Верховного Разума лежат планы Сверхразума — Божественного Сознания-Истины, динамического самопроявления высочайшего Бытия-Сознания-Блаженства (Сат-Чит-Ананды). Согласно Шри Ауробиндо человечество постепенно сможет достичь в своем сознании уровня Верховного Разума и затем — открыться прямому влиянию Сверхразума, нисхождение которого в человечество создаст на земле Богочеловечество, Новое Творение Божественной Истины, Света, Блаженства, Красоты, Бессмертия.]
Поэзия такого рода совсем не обязательно будет чем-то возвышенным и далеким или прекрасно и утонченно непостижимым — или по крайней мере, не только таким, — но и приблизит к нам самые высокие вещи, сделает их доступными и зримыми, с великой силой и красотой воспоет все, о чем пели прежде, все, чем мы являемся, — от внешнего тела до самого Бога и истинного «Я», конечное и бесконечное, преходящее и Вечное, — но сделает это с новым всепримиряющим и всеобъемлющим видением, в результате чего они предстанут нам иными, чем были, даже когда будут оставаться прежними. Воспаряя ввысь, она не забудет о земле и не позволит ей затеряться внизу, однако и не ограничит себя одной землей, но откроет человеку также иные реальности с их силами и энергиями и присоединит к своей империи все планы бытия. Она раскроет и преобразит секреты прежних поэтов и обнаружит новые, еще неведомые тайны, преобразует прежние ритмы властным гласом своего более глубокого и более тонкого духа и создаст новые основополагающие гармонии, проявит иные великие ипостаси силы и духа языка, опираясь на достижения прошлого и настоящего, все же не будет ограничиваться ими, их правилами, формами и канонами, но сотворит собственное, иное и более совершенное поэтическое искусство. Таково, по крайней мере, возможное идеальное устремление поэзии, да и сама такая попытка послужит для нее омолаживающим эликсиром и снова выдвинет поэтический дух в светоносные предводители вечно шагающей ввысь души человечества. Туда поведет он наше странствие, подобно ведическому Агни, огненному подателю слова, <йува кавих, прийо атитхир амартьйо мандраджихво, ритачид ритава> [цитата из Вед и далее ее перевод] — Юному, Провидцу, возлюбленному и бессмертному Гостю с его медвяным языком экстаза, сознающему Истину, открывающему Истину, рожденному как пламя, исходящее с земли, и вместе с тем являющемуся небесным вестником Бессмертных.
Перевод с английского: Ритам Мельгунов
Читайте мои переводы поэзии Шри Ауробиндо (стихотворения, сонеты, поэмы, пьесы, эпос «Савитри») у меня на странице:
http://www.stihi.ru/avtor/ritam1
а также на моем литературном сайте:
www.savitri.su
Мой фотопоэтический сайт:
www.ritam.ru
Скачать работы Шри Ауробиндо в подлиннике, в том числе работу «Поэзия будущего» (The Future Poetry) можно на сайте Ашрама Шри Ауробиндо:
www.sriaurobindoashram.org