Крест над дверью твоей, дабы изгнать врага,
а на ковре - ружьё и оленьи рога.
Жаль, не свести пока это тавро с лица,
если испуг зрачка в Азию тянется,
где перед сном у костра отучаются впредь
чужаку доверять, к ближнему в душу лезть...
Если ж вот эта степь не понимает нас -
смысл не в речи чужой и не в разрезе глаз:
учат нас в высь глядеть город и синий лес -
здесь пустой горизонт - поважнее небес...
Ты уезжал в места, Богом забытые.
Там откопал стрелу, в череп забитую...
Всё - позади. Да вот снова гудит в мозгу
унесённый с собой бубна древнего гул;
по-шамански не раз с лежака поднимал
вопль - будто в мороз рвут листовой металл.
И теперь по ночам, там недопитый, спирт
в керосиновой лампе синим огнём горит.
Только душа ценней, чем и слава, и хлеб...
Не соблазняй себя! Не возвращайся в степь!