Он раньше был, как все мы, пацаном.
В деревне жил, через заборы лазил.
В телеге ездил старшим за вином,
Пил молоко, а иногда проказил.
Саратов принял парня, научил,
На ринге кулаками делать ветер.
И военком все это изучил,
Серегу в десантуру обилетил.
Прошло два года, разведрота ВДВ,
Вернула замкомвзвода в глушь, в Саратов.
Но изменилось все уже в стране,
Всех продали кремлевские прелаты.
И хлеборобы с хрустом желваков,
Вдруг превратились в ушлых челноков,
Ведь как- то семьи прокормить им было надо.
И в новом, этом рыночном влечении,
Серега на базаре появился, в ополчении.
В день Дяди Васи, в августе, как все,
Пошел он погулять в беретке, по росе.
Случайно на базар попал, налили - выпил,
С кем то на гитаре побренчал,
И видимо из миротворческих начал,
Он головами азеров с армянами менял,
Под клич воинственный: "Арцах!"
Огреб от каждых, и почил в ментах.
Потом был суд, в итоге приговор,
Сошлися на пяти судья и прокурор.
Все честно отдежурил в Пензе,
Да и был таков, в Сибирь, что
Примет всех, где нету чужаков.
Пытался там здоровье,
Кумаром победить,
Но, что дала деревня,
Так просто не убить.
Вещают нам оракулы из рецидивов,
Про романтичный быт в мужских спецколлективах.
К Хозяину и под опеку вертухаев,
Серега был частенько, судами возвращаем.
Амнистиям подвергнут, ШИЗО и ПКТ,
Но лишь крепился духом, разведка ВДВ.
И на сегодня первый, замкнул он жизни круг,
Вновь в Пензе принят, наш неуемный друг...
Давайте пожелаем, чтобы нашел дорогу,
Очнулся, дом построил, вернулся снова к богу.
А что, слабо, Серега?