На семь сáженей вглубь зарывали Христа,
Семь камней -- нет, семь скал навалили.
Чтоб воскреснуть не смог, ни поднять кенотаф,
И на случай всяк стража туда нанятá
-- Иудеи так договорились.
Караул, шед со смены во града предел,
Вдруг набрёл на халупу косую,
Там нашлися ворчливый старик и петéл,
И как раз над огнём в котелке он кипел,
-- Да, на запах вошёл бы в избу я.
Вопрошает стар: -- "Есть ли возможность из двух,
Что воскреснет сегодня Сын Девы?"
-- "Успокойся, отец! -- да скорее петух
У тебя в котелке выкипающий, вдруг
Пропоёт кукареки-напевы".
И петух восстаёт из бурления вод,
И на крáе сосуда садится.
И людей небезбольно в избе достёт
Кипяток с крыльев плещющий -- громко поёт
"Жив-Сын-Девы!" несваренна птица.
Поспешает на холм Иудеев отряд
Всё проверить -- ведь стража же бдила!
Но разбросаны скалы, и сменщики спят,
А куда подевался Тот, Кто был распят --
Знать не может пустая могила.
С пор тех кочет приемлет высокую честь:
Клёкот гонит полночную нечисть
(Дух ли, добрый народец иль чёрт -- да не счесть!).
Пред рассветом петух сообщает нам весть:
"Жив-Сын-Девы!" -- во тьме кукорéчит.