Я родилась в Саратове перед войной,
и потому рано узнала, что такое война.
Всплывает в памяти наш дом,
а рядом с домом бомбоубежище,
что вырыл отец.
Там прятались женщины и дети
во время бомбёжек.
Немцы бомбили Саратов всегда ночью.
С ужасом и сейчас вспоминаю гул самолётов,
стрельбу зениток и взрывы бомб.
Бомбили заводы и железнодорожный мост,
но когда прожектора ослепляли фашистских извергов,
они сбрасывали бомбы на жилые кварталы.
Осколки валялись на улицах и во дворах.
Утром мы с бабушкой
собирали осколки бомб, клали в чугунки.
Она кипятила их, и мы красили чулки и носки,
чтобы были тёмными.
Папу на войну не взяли –
у него было больное сердце.
Он не мог защищать родину на фронте,
но всю войну работал шофёром на полуторке.
Приходил по вызову в военкомат,
возил на фронт солдат,
пушки, оружие, медикаменты,
а с фронта – раненых солдат.
Был он детдомовский.
Бабушка дала ему крест,
и он во время поездок висел у него в кабине:
Бог его хранил.
Приедет домой: машина изрешечена осколками,
а сам цел и невредим.
По утрам по улицам через город
часто шли танки и солдаты.
На войну уходили
и молодые мальчишки, и их отцы.
Женщины, в основном бабушки,
давали в дорогу им варежки, носки,
клали в руки им иконы и кресты.
В начале войны я была очень маленькой,
сильно боялась и часто плакала.
Жестокая война всё отнимала,
даже детство, а по ночам не давала спать.
Пусть будут трижды прокляты
те, кто приходит к нам с оружием,
кто приходит убивать и грабить.
Будь проклята война.
Её нам не забыть.