Мельница хлопала крыльями сквозь пургу,
Фонари горели на воротах и на лугу,
Расцветал пожар и искрился мраморный снег.
Говорили, что играть с огнём – для утех, для одних лишь утех.
Ива плакала пеплом, а не бирюзой,
Словно ветви сгорели под дикой и ярой грозой,
Словно лёд полыхал во сне, а не наяву.
Говорили, что смогут, но прекратить не дано было никому.
Пламя пело, взмывая до небесной лихой высоты,
Если ждать не сумела, то, милая, – теперь жги мосты,
Если режет гортань и пульсирует кровью язык.
Он привык без тебя, моя милая, очень давно привык.
Голова – твоя мука, и мысли подвешены на крюку,
Тебе снилось, как мельница с ивой ревут сквозь пургу,
Тебе снился пожар и съедающий колкий смог.
…Он не смог полюбить тебя снова, увы, не смог.