Гляжу в окно я среди ночи —
Стоит на площади шатёр.
Приехал цирк на нашу площадь,
Горит огнями, как костёр.
И я иду навстречу чуду
И слышу, как в ночи стучат
Шаги идущих отовсюду:
Наверно, многие не спят.
И все подходят к красно-жёлтым
Стенам таинственным шатра.
И внутрь заходят по ковёрным
Путям манежного двора.
Кругом снуют в костюмах пёстрых,
Никто не спросит про билет.
На нас не смотрят как на взрослых,
Нас в этих стенах будто нет.
И вот совсем, казалось, рядом,
Прошли прекрасные юнцы,
Сверкнув непобедимым взглядом,
Непобедимые борцы.
Шталмейстер объявляет номер,
Смотрите все, смотрите все!
Сейчас на этом самом поле
Пройдёт борьба во всей красе.
С балкона завизжал оркестр,
Гляжу, а в зале ни души.
Лишь мы стоим, кто по соседству
От площади центральной жил.
И вот в лучах земных софитов
Мы видим яркие тела
Юнцов, играющих в убитых,
Среди цветочного ковра.
И вот на них слетела птица
Из неизвестной высоты,
И клювом достаёт из лиц их
И рук их алые банты.
И улетает с хищным видом
По мановению руки.
Выходят женщины к убитым
Из дыма, будто из реки.
На них сиреневые платья,
Они целуют их в усы,
И оживают наши братья,
Которых пробили часы.
Шталмейстер их уже торопит,
Сейчас пора уже другим.
И те спешат закончить номер,
Уже другой играет гимн.
И так ещё там клоун прыгал,
Кого-то чаял в пустоте.
Ещё гимнаст ногами дрыгал
И лев рычал в своей клете.
Ещё нелепые сюжеты
Про заблудившихся детей,
Про неуместного поэта
И обожравшихся гостей.
И все куда-то торопились,
Как будто это всё не их.
В конце концов огни застились,
И в сумерках оркестр затих.
И вот уже театр странный
Свернул страховочную сеть,
И я на площади базарной
Стою, в руке сжимая медь.
Здесь утро, странные аллеи,
Торговля, музыка, режим.
И мне кричат: «Старик, живее!
Ты что, не видишь, мы спешим!»